ФИЛОСОФСКО-ЭКЗЕГЕТИЧЕСКИЙ  АНАЛИЗ  БИБЛИИ[1]

 

1. Позитивно-материалистическая и богословская парадигмы в оценке Библии.

2. Конкретная истина – основа создания интегральной системы библейского миропонимания.

3. Библия – предмет борьбы двух антогонистических мировоззрений.

4. Заключение.

 

«Премудрость возглашает на улице…: «Доколе, невежды, будете любить невежество…, доколе глупцы будут ненавидеть знание? ...Сын мой! …храни здравомыслие и рассудительность. …Приобретай мудрость, приобретай разум…» Притчи Солом 1:20-26; 3:214; 4:5-14.

«Что значит сведение всего познания к вере и откровению? С этим никак нельзя согласиться. Разве они могут дать какое-то знание истины. Здесь вновь приходится говорить о роли разума и здравого смысла в человеческом познании».

В.Л. Гинзбург. Ж. «Здравый смысл» № 40-2006, с. 3.

I. Эпоха Европейского Просвещения, начиная со второй половины XVII века, отнесла Библию к предмету исключительно низовой культуры, не имеющей глубоких корней с классической культурой эпохи греческого эллинизма. Исторический материализм, как наиболее прогрессивная модель мышления, также оценил Библию как предмет исключительно религиозный, культовый, рождённый эпохой Восточных теократических режимов.

Позитивно-материалистический подход породил так называемую антикварно-историческую теорию, согласно которой Библия есть продукт своего времени, которому была присуща мифологическая форма общественного сознания. При этом скрытое под мифом рационально-духовное значение библейской мудрости сводилось к историко-культурному значению «музейного экспоната». «Вечная книга» стала рассматриваться всего лишь как «дитя своего времени». «Стоит учитывать и то обстоятельство, – пишет Густав Гече, – что на протяжении всей истории человечества, вплоть до наших дней, религия была неотъемлемым атрибутом жизни общества. Волнующие людей проблемы облекались в религиозную форму. Поэтому мы можем рассматривать Библию как произведение, в котором нашли отражение реальные проблемы человечества на определенном этапе его истории»[2].

Несомненно, автор прав в отношении религии, как одной из форм общественного мышления. В оценке же Библии как вещи-в-себе данная формулировка недостаточна, узка и абстрактна.

Почему случилось так, что научная библеистика отождествила религию и Библию, одно сделала жалким следствием другого? Я это объясняю тем, что теория диалектического материализма со временем формализовалась настолько, что приобрела свойства универсального метода. Нередко случалось так, что философ диалектик изучал традицию, её историю, которая, согласно теории диалектического материализма, была следствием конкретных производственных общественных отношений. Значит любое явление культуры и саму культуру необходимо было рассматривать в контексте этих отношений. В таком случае игнорировалось стремление отдельной личности реализовать себя, свои духовные потенции в данной, иногда непригодной для него среды обитания. Благодаря такому подходу к истории и её духовным ценностям нарушается, как понимаю это я, преемственность эпох, когда в недрах старого порядка, изношенной политической и экономической системы зарождается нечто новое, не присущее, а значит противоречащее ей. Таким образом осуществляется реализация одного из диалектических законов – закона отрицания отрицания. Если творческую и неординарно мыслящую личность ограничить в свободе самовыражения, созревает благоприятная почва для такого уродливого и неблагоприятного явления для науки, как духовный застой.

Таким образом на настоящий момент, как отмечают многие прогрессивно мыслящие учёные и философы, в развитии философской мысли марксизму как методу познания мира присущ элемент мифологического сознания, который отстаивает «систему основополагающих положений – это система запретов, табу…. И всё, что не охватывается обоснованной категориальной системой или считается несовместимым с ней, либо рассматривается как нечто совершенно неприемлемое, либо –  что бывает чаще – просто объявляется несуществующим»[3]. Марксизм приобрёл в какой-то степени особенности сакральной догмы, в жёсткие рамки которой втискивались многие ещё не имеющие объяснения общественные и научные явления, среди которых оказалась и наша Библия. Её постигла печальная участь: те люди, которым она была адресована издревле в качестве победоносного оружия борьбы с религиозным невежеством, убеждены, что она не тот предмет, который может сам по себе представлять философскую или научную ценность, а потому причислили её всего лишь к предмету низовой культуры. То есть сделали исключительно следствием экономических отношений рабовладельческой эпохи.

Автор этого исследования разделяет точку зрения П. Фейерабенда в том, что теоретический плюрализм должен стать принципиальным положением научного исследования. Иначе наука с течением времени превращается в миф, в догму, которые являются «твёрдым» основанием теологической доктирины мира. Наука – живой организм, который может быть либо здоровым, либо больным. Третьего в этом случае не дано. Плюрализм и обусловленные им научные достижения должны способствовать его постоянному оздоровлению.

Поэтому вся современная научная критика Библии сосредоточилась на обличении её текстовых противоречий и абсурда в их полном несоответствии законам логического мышления, обыденному здравому смыслу. Любая научная попытка представить «вечную книгу» в ином свете, в иной плоскости осмысления, со стороны большинства передовых библеистов и философов осмеивается резким образом. Никакие аргументы и свидетельства в доказательство научно-философского содержания Библии не принимаются всерьёз. Они расцениваются как ещё одна из бесчисленного множества версий её трактовки, которая, разумеется, не достойна внимания научного сообщества. И по большей части случаев это объясняется самым простым – элементарным незнанием предмета духовной культуры. Библия – один из тех писанных документов, который можно выучить наизусть, перевести на множество языков мира и при этом оставаться полным невеждой – не знать ровным счётом ничего из того, что составляет его сущность.

 Теологическая концепция о происхождении Библии и её содержании основана на неколебимом догмате веры, который категорично исключает какую-либо её рациональную критику. Все те алогизмы, явные и скрытые текстовые противоречия, смысловые несуразицы, несоответствие историческим свидетельствам, или полное отсутствие фактических доказательств библейским событиям – всё это сторонниками современного антиэволюционизма, называющих себя креационистами, упорно не принимается во внимание. Они утверждают, что Библия в своей истинности безупречна. А все вышеперечисленные недостатки сторонниками консервативного богословия расцениваются несовершенством человеческого аппарата мышления. В оправдание своего нежелания посмотреть в телескоп Галилея они выдвигают тезис – просто мы, люди, ещё не доросли до понимания Божественной воли. Защитники церковной ортодоксии научились отвечать на компроментирующие их вопросы набором шаблонных, ничего не значащих выражений: так угодно воли Божией, это происходит по воле Всевышнего и т. д. Одним словом, всякие попытки критического анализа предмета веры пресекаются ими на месте, категорично. И это является красноречивым свидетельством одного: антиэволюционисты, сторонники ордоксального христианства, а заодно и иудаизма, втихомолку признают слабость Библии как доказательного аргумента церковного догмата веры. Но открыто признать этого они не могут по той простой причине, что боятся потерять единственное на сегодняшний день свидетельство их веры, её богословское основание.

Данный материал, как итог многолетней исследовательской работы, основан на скрупулёзном, дотошном, вьедливом вникании в тексты «книги жизни». Никакой субъективности, никаких коньюктурных, шаблонных подходов в данном исследовании не будет. Есть я и есть вещь сама-в-себе. Нас с ней объединяют строгие, независимые ни от чьих желаний, раннее наработанных теорий, концепций и доктрин субъект-объектные отношения. Партикулярность в разных её проявлениях в данном деле – наш главный враг. Для объективного исследования «книги книг» в данной временной ситуации это условие принципиально.

Стоит ли так долго заострять внимание научной критики на всякого рода библейских алогизмах, если и сами авторы Библии не скрывают то малоумие, которое при чтении их документа заметно даже невооружённым глазом? Они прямо говорят, что «слово о кресте … юродство есть, т. е. безумие…. Писание всех заключило под грехом (под безумием. – Авт.)…. Смертоносная буква… завета (закона. – Авт.) убивает….» 1Кор 1:18,22-24. Гал 3:22. 2Кор 3:6,7. Благодаря этому безумию «мы, – пишет апостол Павел, – сделались позорищем для мира, для ангелов, для человеков… Мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне…. Мы безумны Христа ради» 1Кор 4:9,13.

Как видим, авторы учения и исполнители пророческих обетований знают о присутствии в нём определённой доли безумия, по-просту говоря, откровенной глупости. И, более того, они дают понять, что безумие, которое лежит на поверхности «книги жизни» – явление для них вынужденное, и они его презирают настолько сильно, что готовы принести свои жизни в жертву в борьбе с ним. И, как мы убедимся далее, они прикладывают максимум умственных и физических усилий, чтобы снять, радикальным движением мысли раз и навсегда сдёрнуть его со своего учения об истине творения.

Поэтому не вернее ли будет нам, разумным людям начала третьего тысячелетия новой эры, которые в своём большинстве владеют техникой критического мышления, поискать мотивы и причины, заставившие этих писателей и изобретателей интеллектуального продукта, своеобразной модели мышления покрыть себя позором, опустить свою интеллектуальную значимость в глазах прогрессивно, рационально мыслящей общественности ниже нулевого уровня?

 Я считаю, что пришло время посмотреть на предмет духовной культуры с другой стороны и другими глазами, и даже другим сердцем, другой душой. Настал момент приклонить цивилизованное ухо к много раз повторяемым призывам библейцев исследовать их творение. С моей точки зрения, время обличения Библии в её доисторическом примитивизме, неумении понятно излагать свои мысли на сегодняшний день исчерпало себя. С этой задачей реалистически мыслящая элита человечества справилась весьма успешно. Есть необходимость и явная возможность искать новые, более эффективные методы и подходы в исследовании данного предмета мировой культуры, остающимся и на сегодняшний момент явлением чрезвычайно загадочным, интригующим человеческий интеллект.

Поэтому оставим в стороне свои предубеждения и внемлем настойчивым требованиям авторов Библии «вникать в учение…, вникать в закон совершённый…, заниматься изысканиями и исследованиями». И при этом будем «учиться у них не мудрствовать сверх того, что написано, и не превозноситься один перед другим…, будем стараться верно преподать слово истины…, говорить одно, чтобы между нами не было разделения», но чтобы наши знания древнего документа «соеденены были в одном духе и в одних мыслях» 1Кор 4:6; 1:10; 2Тим 2:15.

Напрашивается вопрос, почему создатели и свидетели истины так последовательно настойчивы в своём требовании исследовать их изобретение?

Основанием и началом данного исследования для автора стали слова Христа о том, что «Писания… свидетельствуют о мне…, Моисей писал о мне». Апостолы задолго до распятия Христа также знали, что «Моисей в Законе и Пророки писали о Христе». Исаия, один из больших Пророков, писал и говорил о нём. Христос в полемике с иудеями заметил, что «он был прежде Авраама». В качестве заключения Христос с глубокой душевной горечью пересказывает Исаию: «Но кто поверил слышанному от нас?». Ин 1:45; 5:39,46;12:38,39,41. Деян 3:22–26. Ис 53:1. Ин 8:56–58.

Поэтому мы, вотличие от древних иудеев, поверим в истинность сказанного апологетами истины и зададимся простым вопросом, каким же таким образом «писания свидетельствуют о мне». В мире утвердилось убеждение, что Писание – это исключительно историческое произведение, в котором, со слов Всемогущего, записана «Святая История избранного народа Божия – Израиля». И только самая незначительная часть его текстов, по мнению людей, упоминает о каком-то Еммануиле. Но Христос, следуя примеру Моисея, утверждает, что основной темой, основным вопросом писаний больших и малых пророков является вопрос о нём. Известно, что Христос говорил: «Я есть истина». Поэтому нужно спросить, «что есть истина» и каким таким образом «писания свидетельствуют об истине»? Исаия 7:14. Мф 1:23. Втор 18:15–22. Деян 3:22,23. Ин 5:39;14:6.                                                  

II. Исследуя «книгу жизни», я (а за много лет до меня этим занимался мой учитель) обнаружила в её текстах бесчисленное множество противоречий, которые стремятся своими притензиями на истинность уничтожить друг друга. Просто громадьё антиномий! Эти противоречия стали рассматриваться мной своеобразной закономерностью, которая требовала своего объяснения. Сама собой напрашивалась необходимость найти и понять те причины, те механизмы, которые обуславливали видимые и скрытые противоречия в этом документе. На этом поиске было сконцентрировано всё моё многолетнее исследовательское внимание. И эта работа оказалась тем «узким путём» и теми «тесными вратами», на которые устами своего главного персонажа указывал в своё время автор одного из евангелий. Мф 7:13–15. Ин 14:6.  

Иоанн пишет о том, что перед тем как отправить Христа на казнь, Пилат задал ему, ставший впоследствии притчей во языцех, вопрос: «Что есть истина?». Как известно, Христос оставил его без ответа. Потупив глаза в землю, он тихо произнёс короткий, для Пилата и разъярённой толпы ничего не значащий ответ: он пришёл свидетельствовать об истине. Лицо Пилата выражало всего лишь нескрываемое недоумение.

А, между прочим, в беседе с иудеями Христос вскользь проронил несколько, как может показаться с первого взгляда, малозначительных слов. Он, уличая их в непонимании его речи, сказал: «Неразумные! Не тот же ли, кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее» Лк. 11:40. По поводу чего были сказаны эти слова? – непонятно. Также непонятно, о ком идёт речь, кто сотворил внутреннее и внешнее? Можно только догадываться: всё это сотворил Господь. Но это всего лишь гипотеза, которая, как и прочие, должна быть для нас, рационально мыслящих людей, логически обоснованна. Только в этом случае она обретёт свою законодательно-реалистическую весомость.

Из Евангелий известно, что Христос проповедовал какое-то новое учение, которое приводило в смятение слушающую его иудейскую публику и о котором повсюду спорили. Деян 17:19; 28:22,23. Христос, в отличие от иудейских книжников и законников, «учил народ как власть имеющий»: он удивлял и поражал людей глубиной своих знаний Закона и Пророков. И что самое примечательное, так это то, что его знание противоречило традиционной трактовке иудейского Закона и вызывало яростный гнев со стороны  иудейской «священной» братии.

Со слов евангелиста Луки, проповедуемое Христом и его апостолами новое учение имеет твёрдое основание (1:4). В нём речь идёт о какой-то истине, знание которой позволяет понимать замысловатые речи Христа и которая, как оказалось, была тем самым твёрдым основанием учения о ней. Ин 8:37. 1Ин 3:19. И, разумеется, Христос эту истину знал, что позволяло ему говорить не то, что было принято говорить о Боге и его Законе у его современников. В отличие от Иисуса, остальные люди, окружавшие его, эту категорию их учения не знали, а потому часто не понимали его: «Сказано в Писании: я полагаю в Сионе камень краеугольный, камень избранный, драгоценный; и верующий в него не постыдится… Камень претыкания и камень соблазна» Ис 28:16. Пс 117:22. Рим 9:30–33. 1Пет2:6,7. Ин 8:40, 45,46;14:6;18:37 и т. д.

Из вышесказанного следует логический вывод: некто создаёт учение об истине, у которого имеются внешняя и внутренняя стороны. Это как одна медаль, две стороны которой составляют неделимое целое. Все знают (потому что видят это), что у любой медали есть две стороны. А вот, знают ли люди, что проповедуемое Христом «новое» учение имеет два начала, составляющие одну сущность? Причём, одно из них Христос велел отдавать кесарю, а второе Богу. Ответ наш однозначен: люди с момента создания учения об истине этого не знали, и, судя по их пониманию «книги жизни», они и  по сей день этого не знают. Этого до определённого момента не знали даже апостолы – самые близкие к Христу люди. Евангелия свидетельствуют о том, что многое из того, что он им говорил, для многих из них до поры, до времени оставалось загадкой, они часто своего учителя просто не понимали. И часто стыдились этого. Ин 6:48-63,66; 8:31,32; 8:40,45. а не понимали почему? Да потомучто, подобно неразумным иудеям, не знали структуры учения, не владели интеллектуальными механизмами мыслить его. Христос должен был научить их этому высокому искусству. И, как свидетельствуют евангелия, он с этой задачей справился весьма успешно. Апостолы впоследствии стали такими же знатоками закона, каким был Христос. Они на все века должны были стать образцом безукоризненной веры. Должны были, но не стали.

Внешней видимой стороной учение об истине изначально повёрнуто к миру; вторая же его сторона остаётся невидимой. Видимая сторона пророческо-апостольского учения написана религиозным языком и создаёт иллюзорную картину о сверхъестественном сотворении вещественного и духовного мира каким-то сверхмощным Существом, надмировым Разумом. Сторону учения, повёрнутую к миру те, кто знал учение об истине, называют его плотью, у которой, оказывается, есть дух жизни. То есть почти каждое библейское слово, каждая картинка,  составляющие плоть учения, имеют своё духовное значение, которое и является его второй невидимой, и к тому же, истинной стороной. Ин 6:63. Гал 3:3; 4:29; 5:16,17. Кол 2618. 1Тим 3:16. «Всё Писание богодухновенно….» – пророческие рукописания ведут речь о духовном значении религиозного образа. Именно в нём заключается жизнь Слова, т. е. его действительное содержание. Другими словами, и «Господь», и «земля», и «небо», и «человеки» и многое, многое другое в контексте учения – это не просто слова-имена, а его философские термины, как производные человеческого духа, как продукт деятельности материальной субстанции – мозга. Эти термины и составляют сложный язык учения об истине творения, единицы которого имеют своё специфическое внутритекстуальное значение. Понимать его в общеупотребительном религиозном значении – значит уводить свой исследовательский разум в густые дебри заблуждений и неверных выводов, грубых и пагубных для определения истины ошибок.

Этот вывод подтверждается определениями стволовых и господствующих в Библии слов-имён. Написано: «Господь есть дух…. Соединяющийся с Господом есть один дух с ним…. Бог есть дух: и поклоняющиеся ему  должны поклоняться в духе и истине…»[4]. 2Кор 3:17. 1Кор 6:17. Ин 4:23,24. Скажите, пожалуйста, где в этих определениях присутствует хотя бы слабый намёк на сверхъестественное значение слова «Господь»? Нет здесь этого, и никогда не было! «Господь – дух» на страницах «книги жизни» является смыслообразующим понятием, а значит и ключом к расшифровке её, на первый взгляд, безумного языка: «Дух, размышляющий о своей сущности, о своём принципе и о своей воле». Этот человеческий дух у пророков и апостолов – определитель той истины, того краеугольного камня, которая и стала основным вопросом учения пророков, его проблемой, которая нуждается и может быть должным образом разрешена. Такое понимание библейского термина «дух» организует видимый библейский беспорядок в философоскую систему знаний, делая её, таким образом, логически доказуемой, достоверной.

  Из конкретизации определения имени «Господь» вытекает логически закономерный вывод: религия как одна из форм общественного мышления – явление многогранное, многоаспектное. Самой главной её гранью является её мировоззренческий аспект. Она – модель мировоззрения, в котором надмировой идее отводится главное значение. Некоторые из Пророков, которые называли себя мудрецами, во главу угла своего учения об истине берут именно эту мировоззренческую особенность религии. Никакие другие грани религии авторы учения не затрагивали.

Написанное, что «Господь, Бог твой» (через запятую) вызывает сомнение. Втор 18:15. Дефиниция этого термина требует другой письменной фиксации: «Господь – Бог твой». Незначительная, но очень существенная поправка. Вместо слова «Господь» поставим его определение. И тогда вывод напрашивается сам собой: дух, размышляющий о своей сущности, и есть библейский Бог. Думаю, разница в понимании этого смыслообразующего термина для исследователя «книги жизни» очень существенная, просто радикальная. На основании этого определения термина, который, по существу дела, является на страницах Библии понятием, мы достигаем права понимать его как метод расшифровки кодированной религиозным иносказанием книги, способом перевода её содержания в духовно-рациональную плоскость.

Из дефиниции библейского термина «дух» мы совершаем уверенное заключение: «внешнее» и «внутреннее» создали люди, их учёный разум, а не какой-то недоказуемый, находящийся за пределами человеческих возможностей Вседержитель. И, тем более, авторами учения с его двумя сторонами были в начале высокообразованные представители еврейского общества, а в последствии не менее просвещённые люди уходящего в прошлое греческого классицизма. И этому логическому выводу на страницах «святой книги» имеется масса писанных доказательств.

 Вот, оказывается, почему «всё Писание богодухновенно». А не потому, что неведомая высшая реальность продиктовала однажды на ушко в глубоко интимной обстановке некоторым из пророков своё истинное слово, которое по сей причине непререкаемо, не подлежит критике, т. е. логической обработке. Библейский «Бог» – это и есть человеческий разум, наделённый уникальной способностью познавать мир, мыслить себя в своей человеческой сущности. А «Сын Божий» равно «Сын Человеческий» (Ин 5:25,27) есть тот результат в познании, который пророки и вслед за ними апостолы называли истинным плодом познания. Он – интеллектуальный, духовный продукт мыслящей материи. Причём продукт, определяемый строгой формулировкой истины. Формула истины распознаёт дух заблуждения и дух истины: первый во внешнем, видимом, материальном значении слова, второй – во внутреннем, невидимом, духовном значении того же образа. Человеческий разум – творец и создатель документа, который мы сегодня, по глубокому убеждению современных религиоведов и библеистов, называем сборником религиозной иудейско-христианской литературы – Библией. Что в корне не соответствует действительности, его основополагающему, краеугольному камню – истине.

Теперь понятно, о чём думал Христос, когда говорил, что «Писание свидетельствует о нём». Оно свидетельствует об истине конкретного содержания и соответствующего ей духа знаний. И человек, присвоивший себе имя «Иисус Христос», каким-то образом пришёл засвидетельствовать тот факт, что истина находится во второй, невидимой, духовной сфере учения, а не в том, что лежит на поверхности и доступно обозрению всех людей.

Далее апостол Павел конкретизирует билейскую формулу истины, раскрывая, тем самым, принципиальные основы её теории. Он говорит, что книги первой части нашей Библии – источник духовной пищи для многих людей. И многие из них пили и пьют одно и то же духовное питиё, но не многие из них знали и знают, что это питиё и есть тот духовный камень по имени «Христос», на котором стоит всё здание истины. Все ветхозаветные персонажи и их истории  для таких как Павел и Христос – всего лишь «образы, написанные в наставление нам, достигшим последних веков» (второй стороны, невидимой, духовно-рациональной сферы учения. – Авт.) 1Кор 10:1-12. Люди же, в отличие от Павла, библейские повествования оценивают, как исторические или биографические свидельства, на основании которых выстраиваются весьма противоречивые исторические концепции о еврейской нации, а затем не менее противоречивая и неправдоподобная Христография.

Из слов апостола Павла следует: книги Ветхого Завета и его «исторические описания» есть нечто иное, как калейдоскопический набор, вереница чередующихся друг за другом, нагромаждающихся друг на друга иносказательных образов библейской структуры учения, его внешней и внутренней стороны. Именно череда иносказательных образов создаёт впечатление обрывочных, рассогласованных, фрагментарных исторических или биографических описаний, на что в своё время обратил внимание голандский философ, библеист Бенедикт Спиноза. Но он не смог найти достойное объяснение своему очень верному наблюдению. С ответом он как мудрый и предусмотрительный учёный не спешил. Он этот проблематичный вопрос-проблему оставил своим потомкам.

Способом «одухотворения» материального религиозного образа достигается переход от эмпирии к рационализму, от временного к вечному, от неестественного к естественному, от видимого (которое временно) к невидимому, от неразумного к разумному, от ложного к истинному, от языческого к христианскому (поистине, научному и философскому – Авт.) пониманию библейской правды о творении. Конечностью данного перехода является осуществление стратегической задачи создания учения об истине – разрушение дел дьявола, т. е. идеологии, развившейся от внешнего, от того, что лежит в начале пути – от наивной религиозной веры и её Откровения: «Сын Божий (Сын Человеческий, идея о нём. – Авт.)) явился для того, чтобы разрушить дела дьявола», т. е. своего извечного идейного противника. 1Ин 3:8. Гал 4:29.

Фрагментарность, раздробленность текстов, кажущееся отсутствие сюжетной линии библейских книг объясняется простым приёмом авторов учения об истине сохранить его в веках и донести до будущих благодарных потомков: тексты должны быть составлены из отдельных фрагментов. Каждый библейский фрагмент написан в полном соответствии структуре учения. Он как в чистом зеркале отражает его план: «в начале душевное, а потом духовное… в начале плоть, а потом дух…». Понятно, что любой библейский фрагмент, или литературно-описательный сюжет в глубоко иносказательной форме свидетельствует не только о Христе – о духе, но и о его противнике – дьяволе, тоже духе. Но первый называется духом истины, а второй – духом заблуждения. Благодаря этой форме изложения учения о «краеугольном камне» извратить или разрушить библейскую аутентичность очень сложно. Можно выбросить кому-то и когда-то показавшиеся несоответствующими делу фрагменты, можно их, пересказывая или переписывая, извратить, можно приписать нечто, полезное для церковной идеологии, но уничтожить и изменить всё невозможно. К тому же в сохранении первоначального содержания Писания, а потом и Нового завета сыграл большую роль страх, о котором часто, особенно на страницах Ветхого завета, писали его авторы: «Бойтесь Господа и заповеди его соблюдайте…, всё, что я заповедую вам, старайтесь исполнять; не прибавляй к тому и не убавляй от того». Второз 4:2; 6:13; 11:1; 12:32. Я знаю примеры, когда и в наши дни иудеи каждогодно вручную переписывают Тору. И не дай Бог им ошибиться хотя бы в одной букве. Это равносильно самому страшному преступлению, совершённому в отношении её Господа.

 Исходя из библейской теории истины, фрагменты о сотворении мира и человека в нём, о Ноевом ковчеге, о Вавилонской башне, об Израильских Праотцах, их законных и незаконных жёнах и их детях, о Моисее, о Египетском плене и избавлении из него, о сорокадневном путешествии евреев по Аравийской пустыне, о переходе сынов Израиля через «Чёрмное» море, «исторические» описания Царей и прочее, и прочее, а также евангельские сцены, кажущиеся историко-биографическими повествованиями есть нечто иное, как иносказательные образы невидимой структуры учения об истине, его внешней и внутренней стороны, способом переправы с одной на другую. И всё это литературное многообразие «цветной одежды» – авторское изобретение. Поэтому многие библейские фрагменты, на первый взгляд кажущиеся историческими описаниями, не имеют фактического – археологического, исторического подтверждения. Библейская археология обречена на бессмысленную работу – доказательств многим библейским «свидетельствам» не существует, они никогда не будут найдены. Все разговоры об археологических находках, подтверждающих истинность библейским описаниям, пока из области умышленной фальсификации, расчитанной на малообразованную, жаждущую чудес публику. «Всемирный потоп», «Ноев ковчег», «Плащаница», «храм Господень», чудотворные иконы, мироточение и многое другое – всё это идеологические хитрости христианской церкви. Любой идеологеме, в том числе и религиозной, как известно, необходимы соответствующие ей духовные, причём, исключительно наглядные атрибуты власти, так называемые, духовные ценности. Без них она для толпы ничто. Толпа всегда жаждет чудес и зрелищ, аффектов – сильных эмоциональных ощущений, а отсюда и глубокой веры в чудо. Поэтому истина как понятие исключительно философское – избранница рационально мыслящих одиночек. Этому факту в Библии также существует множество подтверждений.

Если бы пророки и апостолы ставили перед собой задачу написать историю народа или отдельной личности, то их писания имели бы совсем другую форму, другое содержание, другую цель своего предназначения. И, скорее всего, от этой истории нам достались бы лишь жалкие крохи, на основании которых люди сочиняли бы уже свои «достоверные» повествоания.

Обоснованной в своём понятии истиной разворачиваются своим настоящим лицом к исследователю многочисленные библейские сюжеты, персонажи, их слова и действия, которые своей совокупностью раскрывают нам философскую сущность Библии. Нам становится очевидным, что она – интеллектуальный продукт, созданный диалектически и логически философствующими умами эпохи греческого классицизма, который своим новаторством одухотворял культуры всего Древнего  востока.

В оправдание формулы истины, её широких, тотальных полномочий на страницах «живой книги», приведу самую малость примеров.

Пример 1: о воле Божией. В обществе религиозных людей на протяжении длительного исторического времени сложилось твёрдое мнение о том, что в этом мире всё находится во власти воли Божией. И когда люди молятся своему невидимому и единому Богу, то это означает, что они умоляют его изменить трагический финал, предначертанной им их судьбы. Возможно ли такое? Для этого посмотрим, соответствует ли привычное религиозное понимание воли Божией учению об обещанных миру духовных ценностях (обетованиях)?

Павел своих учеников учил познавать, что есть воля Божия? Ефес 5:17. Это наставление является следствием того, что Павел знал, что эта воля в тайне иносказания, она укрыта покрывалом внешнего религиозного смысла. Поэтому «Бог (человеческий разум. – Авт.) хочет, чтобы люди спаслись и познали истину». 1Тим 2:2-4. Смотрите, спасение через познание истины: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными». Ин 8:32. Ясно, что речь идёт о спасении человеческого разума от того «знания», дух которого распространяется религиозной верой в букву Завета и его Откровения, как акт исключительно субъективно-психологический. Действительная же «воля Божия… в познании и разумении духовном». 1Кор 2:10,14.

Из сказанного следует, что библейский Бог, его разум далёк от повседневных человеческих проблем, он не имеет в себе сил, способных их как-то разрешить. Поэтому он и цели себе такой никогда не ставил. Воля библейского Бога ограничена строгими и конкретными определениями такой изначально философской категории, как «истина». Она и есть тот Бог, который правит балом на всех страницах «вечной книги». 1Кор 15:22-28. Библия с её истиной – Вселенная, сотворённая её Богом, а не чьим-то или каким-то иным. Только в ней он всесильный Господь, великий в своей мудрости Учитель и Господин, строгий Повелитель и справедливейший Судья, от слова которого дрожит «земля» и разверзаются её бездны, идут дожди и падают с «неба» камни. Библейский Бог как понятие «хочет» одного – знания объективной истины о себе и своём творении, как о природном, вполне познаваемом явлении.

Христос часто говорил: «Много званных, но мало избранных». Мф 20:16; 22:1-14. Он этим сказал, что тех, кто просто верит в слово их учения, много. А тех, кто стремится познать и исполнить волю учёных древности, т. е. познать основной, краеугольный вопрос учения, его проблему, малая толика. Участники «божеского естества» отмечают, что многие люди в их учении ищут своего: кто-то подтверждения истинности теории о сверхъестественном творении, кто-то идеям избранности, кто-то идеям национализма, рассизма, шовинизма и дискриминации…. Авторы Библии для создания внешнего облика своего творения использовали различные культуры Востока, из которых как из ценного кладезя черпали иносказательные образы для своего учения об истине. Поэтому в Библии можно найти «доказательства» любой не только идеи, но и теории. Но все они, лишённые корней, будут всегда от лукавого.

Итак, «воля Божия есть та, чтобы мы, делая добро (говоря правду. – Авт.), заграждали уста невежеству безумных людей, …ибо есть много непокорных пустословов и обманщиков…, которым надо заграждать уста: они развращают целые домы, уча, чему не должно, из постыдной корысти» 1Пет 2:15. Титу 2:7-11. Павел указывает пальцем на соблазнившихся буквой учения, т. е. судящих, разумеющих их учение об истине творения по плоти, по букве, а не по духу. Они религиозного содержания иносказание приняли за истину, из чего следуют определённые выводы, и как закономерность, всегда нелицеприятные для тех, кто учит людей просто верить, а не мыслить. Люди не знают, в чём заключается воля тех, кто создал материалистическую концепцию истины. А раз не знают, то и исполнить не могут. Значит остаётся одно – заниматься сочинением фантастических, несбыточных, иллюзорных умозрений, что и составляет существо любой религиозной веры.

Пример 2: о любви ближнего твоего. «Любовь ближнего твоего» на страницах учения наделена юридическим статусом «Царского Закона», который нарушать категорически запрещается. Нарушение этой заповеди наказывается очень сурово. Ик 2:8. Христос эту заповедь отождествляет с любовью к Отцу – Господу. Мф 22:37,38. Поскольку «всё Писание богодухновенно…», то он ведёт речь о любви ко второму, невидимому, рационально-духовному пониманию истины по имени «Христос», у него он, а не простой смертный человек,  ближний. Такое понимание «Царского Закона» соответствует библейскому понятию богодухновенности. Кто или что является ближним, находящимся рядом с первым, видимым, с тем, что лежит на виду у всех? Согласно структуре Библии, это рационально-духовное значение первого – иносказательно-религиозного образа. Библия располагает многими высказываниями её авторов, оправдывающих данный устав: «До ревности любите дух, живущий в нас…. Каждый из нас должен угождать ближнему во благо, к назиданию…. Дух животворит (мёртвую букву. – Авт.), плоть не пользует ни мало…. Облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» и т. д. Ик 4:5. Рим 15:2. 1Кор 8:3, 16:22. Кол 3:14. Ин 6:63. Мф 5:48.

Вербальное толкование Царского Закона (обычное любовное, душевное, уважительно-заботливое отношение к подобным себе людям) – источник непримиримых текстовых, часто аморальных противоречий. Например, апостол Иоанн, один из приближённых ко Христу учеников, писал: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей». 1Ин 2:15. А как же быть с любовью ближнего твоего? Вот, то-то и оно! В Библии по большому счёту не идёт речи о людях. Эта книга – не летопись, не «придание старины глубокой. Библия в исключительной степени – документ философский. Истинная духовность (та, которая от истины) снимает данное, лежащее на поверхности текста, противоречие. По сути его никогда и не было. Данное противоречие, как и многие другие, – признак человеческого недоучения, недопонимания основного библейского вопроса: что есть ложь и что есть правда? «Любить ближнего», «твой ближний» – мировоззрение, развивающееся посредством трансформации материально-религиозного образа в его рационально-духовную значимость. Христос требовал не любить то мировоззрение, которое в его бытность исповедывало преобладающее большинство людей и которое является внешней стороной учения о нём. Эту категорию верующих  Павел называл «язычниками по плоти». Еф 11:2.

Вот пример ещё одного противоречия, которое также снимается знанием структуры учения, его истины. Христос говорил: «Кто любит мать или отца более, нежели меня, недостоин меня. И кто любит сына или дочь более, нежели меня, не достоин меня» Мф 10:37. Христос и его апостол ведут речь о языческом мировоззрении простых людей, чей рассудок в познании мира остаётся на уровне эмпирии, чувственности: «Остерегайтесь книжников, любящих ходить в длинных одеждах и принимать приветствия в народных собраниях…. Да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду…» Мк 12:38. Кол 5:13. И Христос, и Павел осуждают всех, соблазнившихся внешним значением Слова, в котором нет истины. 2Кор 3:6-17. Христос – ярый противник язычества в любых его проявлениях. Такими были и все его соратники по духу исповедания пророческого учения об истине. За это их и ненавидели, и уничтожали те, кому выгодно было распространять по миру религиозного содержания ересь – прошлые и настоящие креационисты.

Библейские «два друга», «два брата», а также многие другие парные имена, – иносказательные образы структуры учения об истине, его внешней и внутренней сферы, двух полярных уровней интеллекта – низшего и высшего. Пророки и апостолы оставили завещание «постоянно любить друг друга от чистого сердца…. Любите друг друга, потому узнают все, что вы мои ученики…. Имейте любовь друг к другу, потомучто она покрывает множество грехов», т. е. заблуждений, и т. д. 1Пет 1:22; 4:8. Ин 4:9; 13:34,35. Понятно, что речь идёт о единстве знания, о нерасторжимом целом того, что составлено понятием истины, когда второе является логическим следствием первого, переход материального в духовное, разрушение первого путём его  трансформации во второе. Если этот мыслительный процесс прерывается, то библейский ум остаётся в состоянии греха – религиозного заблуждения. Эту логически обусловленную закономерность разные авторы констатировали под маской различных литературных описаний: «когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, а внешнюю как внутреннюю сторону, и верхнюю как нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним…, тогда вы войдёте в (царствие)» истины[5], о которой апостолы говорили и писали образным языком, языком символов и аллегорий, метафор и эпитетов, у  которых всегда своё однозначное, исключительно духовное разрешение. И никакой тебе вольности!

Диалектический закон борьбы и единства противоположностей, «внешнего» и «внутреннего» Павел выразил короткой фразой: «Любовь не делает ближнему зла» Рим 13:10. Обнаружение логики во внешнем и метод её объяснения – наивернейшее свидетельство библейской веры и избежания зла. Какое можно причинить зло истине? Только одно – извратить её. Значит, библейское «зло» есть неправда, ложь, клевета на истину, подмена её духовных понятий материальными, в Библии религиозными представлениями и субъективными суждениями. 2Тим 3:13.

Итак, любовь к Господу Библии, т. е. к её Разуму доказывается точным и беспрекословным исполнением его заповедей. Их в Библии множество! Но, со слов апостола Павла, все они – иносказательный образ одной заповеди, одного Закона – Царского, закона любви ближнего твоего. Рим 13:8-10. Другой любви в Библии не существует! Термин «любить» есть синоним словам «знать», «видеть», «слышать», «воскресать» и многим подобным. 

Пример 3: о грехе. Статья 2 Чикагской Декларации гласит: «…написанное в Библии должно приниматься как указание лично самого Бога». Статья 12 той же Декларации гласит также, что «…Священное Писание в своей ПОЛНОТЕ БЕЗОШИБОЧНО, оно свободно от всякой лжи, мошенничества, обмана, заблуждения или противоречия».

Итак, Писание безгрешно и безошибочно! Но безошибочное Писание, со слов апостола Павла, «всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа…, всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать» Гал 3:22. Рим 11:32. Из сказанного апостолом следует: 1. Писание есть источник греха; 2. Грех может быть состоянием уверовавшего в Писание человека; 3. Грех – это начало пути к обетованиям, а чрез них к помилованию. То есть помилование – следствие распознания греха. В ином случае помилования не будет. И всё это – дело рук самого Бога Отца – хитрого в стратегии ведения сражения воина.  

Так что Писание, со слов Павла, при определённых условиях, всё же грешно, т. е. ошибочно. Задача исследователя Библии – распознать эти условия так, чтобы они снимали грех, т. е. заблуждение, ошибочное, религиозное толкование учения об истине и её духе. Понятно, что о человеческом грехе, как о безнравственном поведении, здесь речи не идёт. Согласно библейской структуре учения, «грех» есть нечто иное, как простая вера в истинность внешнего, религиозного слова, с его обильно присутствующими противоречиями и несоответствиями здравому смыслу.

Представим человека, пожелавшего почитать Библию, который зараннее настроил себя на божественную волну, на встречу с чудом. Вот он осторожно, с особым душевным, почти священным трепетом, с остановившимся дыханием открывает первую страницу книги «Бытие», всматривается в буквы и внимательно читает: «В начале сотворил Бог небо и землю…». У человека в сознании мгновенно возникает образ, соответствующий прочитанным словам. Он, не задумываясь, всем сердцем верит прочитанному. Человек не замечает, как покоряется ассоциативному образу, его сознание во власти этого образа, которое, со слов учения об истине, называется первородным грехом. Осуществляется сцена искушения дьяволом, т. е. внешним религиозным смыслом. Истина же по имени «Христос», а с ней и человек, который знает эту истину, гонит прочь искусителя и говорит: «…отойди от меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и ему одному служи». Мф 4:19. Втор 6:13. То есть истина говорит, что я не во внешнем, материальном значении слова. Я – во втором, невидимом, духовном его значении, которое и есть то самое совершённое, небесное знание, к которому и сегодня всех читателей «святой книги» призывает евангелист. Мф 5:48. Поэтому: «страдающий плотью, перестаёт грешить», «во плоти живут грехи», «плотию, – говорит Павел, – служу закону греха… закон же духа жизни освободил меня от закона греха». 1Пет 4:1,8. Рим 7:5. 1Кор 7:28; 8:2. Здесь легко впасть в искушение буквы учения, т. е. обмануться и подумать, что речь идёт об обычной греховной человеческой плоти. Согласно невидимой структуре учения, «плоть» есть её религиозного вида литературная форма, основная функция которой ввести в заблуждение, т. е. в грех весь мир, чтобы потом «по наступлению полноты времени», по открытию тайны всего библейского делопроизводства, «помиловать многих» – избавить их от религиозной веры во всемогущего Творца.

Зная эти механизмы учения, Павел писал: «Если же и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих, для неверующих, у которых бог века сего (дьявол – Лк 4:5,6) ослепил умы…». 2Кор 4:3,4. 1Тим 3:16. И далее он продолжил: «Если кто впадает в какое согрешение, вы духовные исправляйте такого в духе кротости», чем я, собственно, уважаемый читатель, и занимаюсь. Гал 6:1. Но при этом учил от «еретика, после первого и второго вразумления», отворачиваться, «зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосуждён». Поэтому, продолжает Христос, а за ним и Павел, «Оставьте их; они слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму», «от глупых и невежественных состязаний уклоняйся…». Тит 3:10, 11. 2Тим 2:23. Мф 15:14.

 Искусство владения иносказательным языком учения об истине Павел, как прилежный и добросовестный ученик, унаследовал от своих предшественников – Пророков. Это замечательное и весьма полезное для человека ремесло обретается тяжким трудом, любовью и терпением к овладению знанием, без компромиссов и уступок своим субъективным и часто амбициозным воззрениям.

Таким образом «грех», как и «любовь» на страницах Библии – термин философский, а не морально-этический, и является языковой единицей обширного библейского словаря. Однако, замечу, что говорить правду и говорить ложь – действия не только мировоззренческого характера, но, в не меньшей степени, категории нравственные. Поэтому утверждение истинности видимого, лежащего на поверхности слова является действием безнравственным, греховным, оскорбительным в начале для освободительной идеи учения, для его истины, а потом и для тех, кто верит слову услышанному.

Разумеется, постановление Чикагской Декларации о том, что «Писание в своей полноте безгрешно и безошибочно, свободно от всякой лжи, мошенничества и обмана», в некоторой степени правильное. Подчёркиваю, что всего лишь в некоторой степени. Потомучто пророческо-апостольское изобретение использует виртуозную хитрость разума, которая в нашем деле «дружит» с обманом, о котором, не таясь, множество раз предупреждает оно всех людей, взявших в руки почитать «святую книгу». И если истина по своей природе объективна и вечна, то, понятно, что Писание в своей философской сущности безошибочно и безгрешно. Эта особенность истины распространяется и на библейский «краеугольный камень» – он всегда постоянен и неизменен: «Христос всегда один и тот же». Но всегда были люди, которые извращали её и «переходили к иному благовествованию». Благодаря людям Библия в их сознании извращена настолько сильно, что кажется навсегда потеряла своё истинное лицо. Но, к нашему счастью, это только так кажется. Она по-прежнему способна восстать из небытия и твёрдо заявить о себе, как о целомудренной деве по имени «Мария». 

Сотрудники и «сопричастники божеского естества» тех, кто умышленно извращал их честное, простое по форме и содержанию учение, судили очень и очень строго: они их предавали анафеме – вечному осуждению. Гал 1:8,9. Своих учеников они призывали следовать закону любви ближнего твоего. То есть всегда помнить о том, что укоренившиеся в человеческом сознании религиозные представления не могут служить основанием в постижении пророческой истины. Гал 1:10–16. 1Фес 2:4.

Пример 4: книга «Бытие» 1:1,2: «В начале сотворил бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста и тьма над бездною». Сухой, формальный буквализм «рисует» в сознании мифологическую картину происхождения мира. Но наложив данный фрагмент на трафарет формулы истины, мы понимаем, что автор книги «Бытие» ведёт речь о создании учения, по своему содержанию и форме структурное. В этом учении, согласно положению об образности писаний, «земля» и «небо» – иносказательные образы двух сфер учения – видимой и невидимой, религиозно-мистической и рационально-духовной. Таким образом миф, как видим, о сверхъестественном создании Земли и неба превращается в пыль, в ничто. Задача о разрушении религиозной картины мира, получается, выполнена. И ведь, как просто! 

Пример 5: евангельский фрагмент о безпорочном зачатии и рождении Христа от Духа Святого. Мф 1:18–25. Так как «всё Писание богодухновенно», то «Мария», «Иосиф», «Дух Святой», «Ангел Господень», «Первенец Сын Иисус» – не личности, а категории, обозначающие нечто. «Мария» – мать, жена – формула истины. Посредством духовного «оплодотворения» мужем (Господь есть дух и истина…) её внешней стороны на свет появляется новый, по своему содержанию отличающийся от первоначального, интеллектуальный продукт, называемый младенцем Христом. «Иосиф», «Ангел Господень» и «Дух Святой» – категории одного значения, прообразы главного библейского персонажа – Господа и его сына Иисуса Христа («Бытие» 30:22–24), о которых Христос много и достаточно убедительно говорил перед распятием своим ученикам. Ин главы 14–16 (читать внимательно). И означают они одно – «другой Утешитель» равно «Дух Святой» равно «дух истины». То есть, рождённое от «Марии» и её мужа Господа – духа, господствующего в определении смыслового значения библейских текстов, от формулы истины, будет называться духом истины, или Сыном Божиим равно Сыном Человеческим. Одухотворённая буква производит на свет свой плод, свой рациональный продукт познания, который не только отличается от ассоциативной картинки, он прямо противоположен ей, находится по другую сторону мистического мировоззрения. Здесь «Иосиф» – персонаж, позаимствованный из книги «Бытие», и обозначает того самого «Господа», или «Ангела его», которого евангелист Иоанн понимает как «дух и истину», говоря тем самым, что «истина, о которой свидетельствует Писание», находится во второй сфере учения, на его невидимом для «внешнего» ума духовно-рациональном уровне.

Мы наблюдаем последовательную, органическую приемственность двух заветов, двух частей Библии: они на едином для них языке ведут речь об одном понятии своего Бога. И мы невольно приходим к выводу о том, что два завета, составившие две части современной Библии – одно большое целое, одна философская система знаний – теоретическая и практическая. Книги первой части современной Библии пророчествовали не о человеке Мессии, а в-первую и последнюю очередь, о философском смыслообразующем понятии, едином для двух частей документа. Вот почему евангелисты своего бога называют единым! А не потомучто он – один единственный творец мира, мировой разум, лежащий за пределами и возможностями человеческого разума. Он у них – единое для всего учения смыслообразующее понятие, приводящее в движение, в развитие человеческую мысль, наполняющий животворящим духом жизни «смертоносную букву» учения.

Разумеется, что автор евангелия от Иоанна мог вместо Иосифа использовать другое имя. Например, Иакова, или Исаака. Смысл евангельского фрагмента о рождении сына Иисуса Христа равно духа истины от этого не изменился бы. У евангелиста был большой выбор имён бога. И он остановился на «Иосифе. Другие авторы вольны были выбирать другие, известные из первой части имена. Эта вольность впоследствии явилась одной из причин кажущейся противоречивости, непоследовательности и абсурдности библейских текстов.

Пример 6: о «чудесных» делах Иисуса Христа, о которых так много пишут евангелисты и о которых не так уж много говорят и пишут толкователи «вечной книги». Евангелисты пишут о том, что Христос словом веры исцелял людей от их недугов, что и завещал исполнять своим в начале избранным апостолам, а в последствии и всем людям, пожелавшим называться христианами. Ин 14:12. Мк 16:16–18. Поскольку «всё Писание богодухновенно», то и дела Христа необходимо понимать духовно. 2Кор 5:16. В данном случае речь идёт не о человеке Иисусе Христе, а о философской категории по имени «Христос» – духе истины. На страницах евангелий врачует не человек, а эта философская категория. Согласно формуле истины, «проказа», «слепота», «глухота», «хромата» – категории духовного содержания. Они – болезни недоношенного ума, развившиеся от слепой, некритичной веры в «смертоносную букву» учения, в его ветхий завет: «Буква убивает (идею о человеческом духе. – Авт.), а дух животворит», т. е. наполняет здравым, убедительным смыслом. 2Кор 3:5–17.

Можно приводить бесконечное множество примеров, подтверждающих юридические полномочия на страницах «святой книги» формулы истины и её теории. Она вместе со своим мужем-духом в контексте учения полноправная, законная жена и мать, рачительная и мудрая хозяйка в доме, универсальный метод расшифровки закодированной религиозным иносказанием «книги жизни», в которой живёт человеческий, познающий самого себя и окружающий его мир дух.

III. Обращая взор в глубину веков, мы становимся невольными свидетелями вечного противостояния между религиозным и материалистическим мышлением. Борьба мнений, доктрин, учений и теорий вращалась вокруг одного и того же онтологического вопроса: существует ли Бог как сверхприродное явление, как «безличная сила, присущая природе», как первопричина, создавшая мир, как некая непознаваемая сущность. «Философы, – писал Ф. Энгельс, – разделились на два больших лагеря сообразно тому, как отвечали они на этот вопрос. Те, которые утверждали, что дух существовал прежде природы…, – составили идеалистический лагерь. Те же, которые основным началом считали природу, примкнули к различным школам материализма»[6].

С течением времени, по мере расширения прогресса, противостояние между научным и религиозным мировоззрениями не ослабевает. Гал 4:29. Религии как и в стародавние времена, востребованные властью и обществом, чувствуют себя вольготно. И всеми способами, претендуя на законное место в духовно-интеллектуальной жизни общества, сопротивляются научным достижениям в объяснении материалистической картины мира. Пророки и подобные им мудрецы эпохи классической Греции (IV-V в. до н. э.) понимали «вечность» этой проблемы для человечества, а также осознавали несвоевременность своих материалистических воззрений на мир, своё бессилие силой разума разрушить гнусные дела своего противника – дьявола. Ин 7:4-6. Обличать Бога для рационально мыслящих людей того времени было весьма опасным занятием. Поэтому, предвосхищая миссионерско-проповедническую деятельность своих апостолов, Христос им в качестве напутствия говорил: «Вот, я посылаю вас, как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища и в синагогах своих будут бить вас… и будете ненавидимы всеми народами за имя моё… Не думайте, что я пришёл принести мир на землю: не мир пришёл я принести, но меч». Мф 10:16,17,22; 24:9. Мк 13:13.

За правду, сказанную во всеуслышание, за инакомыслие, выражающееся в критике извращённой интерпретации Пятикнижия иудейскими Первосвященниками, подобные Христу люди предавались на смерть, на медленные и мучительные пытки. Поэтому они вынуждены были прикидываться простачками, глупыми, почти сумасшедшими глашатаями какой-то истины. Сливаясь с безумной толпой, они несли своё здравое слово в массы, расчитывая на то, что именно они сохранят его для далёкого и благоприятного для него будущего. Мы имеем возможность убедиться в том, что именно так и случилось!

Мудрым людям древности присуще было свою мудрость, свой высокий, аристократически утончённый ум скрывать под покрывом «голубиной простоты». Об этом факте давно известно просвещённой элите общества. Например, Александр Герцен, подводя итоги такому опыту древних мыслителей, писал: «Образованные люди видели нелепость язычества, были вольнодумцы и кощуны, – но язычество оставалось, как официальная религия, и на улице они поклонялись тому, над чем ругались дома, потому что чернь стояла за него; иначе и быть не могло... Ни у кого не было хитрости открыто, громогласно отрицать основание древней жизни, да и во имя чего могла возникнуть такая высокая дерзость? Гонимые, скитальцы из страны в страну, окруженные опасностями, они не зарыли из благоразумного страха истины, о которой призваны были свидетельствовать. Они высказывали ее везде. Где не могли высказать прямо – одевали ее в маскарадное платье, облекали алле­гориями, прятали под условными знаками, прикрывали тонким флёром, кото­рый для зоркого, для желающего ничего не скрывал, но скрывал от врага. Любовь догадливее и проницательнее ненависти. Иногда они это делали, чтобы не испугать робкие души современников; иногда, чтобы тотчас не попасть на костер»[7]. И дальше А. Герцен продолжает: «Легко в наше время человеку развивать своё убеждение, когда он только и думает о более ясной форме его изложения; в ту эпоху это было невозможно. Коперник скрывал своё открытие авторитетами, взятых из древних философов, и может быть, одно это спасло его лично от гонений, впоследствии обрушившихся на Галилея и на всех последователей его. Надобно было хитрить…»[8].

Слова А. Герцена звучат в унисон со словами апостола Павла: «Те, которых весь мир был недостоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли… которые верою побеждали царства (дьявола − Авт.), творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня (извращенное толкование языка учения. −Авт.), избегали острия меча, укреплялись от немощи (стремились к совершенству в познании тайны имени «Христос». − Авт.), были крепки на войне (в споре с приверженцами буквы Писания. − Авт.), прогоняли полки чужих (противников иносказательности учения об истине. − Авт.), …испытывали поругания и побои, а также узы и темницы (невозможность говорить прямо и открыто. – Авт.), были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скита­лись в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления...» (Евр 11:32−38).

Облачившись в одежды религиозного безумия, мудрецы Восточных теократий распространяли в мире свою философию, заключающуюся в рациональном объяснении картины мира. Они отсылали свои знания своим будущим единомышленникам, таким же противникам религиозной ереси, какими были сами. Свои мировоззренческие ценности они называли обетованиями, т. е. обещанием одарить мир чем-то, ещё не присущим их эпохе. Существующее ныне убеждение, что мудрецы – философы древности поголовно мыслили мир и себя в рамках своих религий, как красноречиво и убедительно свидетельствует Библия, глубоко ошибочно.

Еврейские учёные в лице учёного священника и пророка Эзры прибегают к хитрости разума: создают предельно простое по своей структуре учение об истине. Куда уж проще! Как говорится, «на всякого мудреца довольно простоты». «Вы хитрили, а мы вас перехитрили». «Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог (человеческий разум. –Авт.) (религиозную. – Авт.) мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею (религиозной. – Авт.) мудростию не познал (нашего, нерелигиозного. – Авт.) Бога в премудрости Божией, то благоугодно было (нашему – Авт.) Богу юродством проповеди спасти верующих», т. е. людей, не разделяющих мировоззренческие принципы религий. Исаия 33:18. 1Кор 1:20,21. Таким образом, это учение становится основанием «великого дела» по разрушению религиозной идеологии о сверхъестественном Творце мира. Для решения этой поистине мировой задачи человечеству понадобились тысячелетия, наполненные отчаянной борьбой со всемогущим, и кажется непобедимым драконом.

Учёные, реформаторы иудейской Торы (приблизительно 430 г. до н. э. Гал 3:17.), создатели современного Пятикнижия, ради спасения своих материалистических убеждений вынуждены были надеть на себя маску придворного шута. Чтобы убить дракона, чтобы в итоге стать среди последних первыми, они, угождая людям, прикинулись глупцами, обрядились в платье безумца. «Главный характер этих великих деятелей состоит в живом, верном чувстве тесноты, неудовлетворённости, замкнутом круге современной им науки, во всепоглощающем стремлении к истине, о каком-то даре провидения её»[9]. Стать безумцами Пророков и Апостолов принудили люди и время, в которое они вынуждены были жить и созидать свои духовные храмы: «Яви себя миру… Моё время ещё не настало». Ин 7:4-6. Пророки, создавшие своё учение о творце и его творении, не стали «плевать против ветра». Они пустили своё дело по течению времени, на протяжении которого, приближаясь к объективности, эволюционировал, совершенствовался человеческий интеллект, наделённый пророками на страницах своего философского изобретения статусом бессмертного Бога.

Структура библейского учения оправдывает материалистическую теорию происхождения: в начале материальное, а потом духовное. Этот, поистине всеобъемлющий закон мироздания, оправдал себя не только в развитии человеческого мыслящего духа, но и на страницах «вечной книги». Он – явление вторичное. Дух – конечный продукт развития материи. И таким образом, даёт свой логически обоснованный ответ на вечный философский вопрос: что первично – дух или материя. Заметим, что совершенствование разума выражалось в развитии и овладении искусством, наукой правильного мышления. Гноссеология сфокусировала в себе весь исторический опыт совершенствования человеческого интеллекта: его движение от примитивных, чувственных форм осмысления вещественного и духовного мира к всё более и более приближающимся и в итоге соединяющимся с объективностью в познании. Человеческий интеллект постепенно обретает способность зеркально отражать мир в его совокупности явлений.  

Библия на протяжении всей своей истории продемонстрировала эволюцию человеческого знания – от его примитивных форм к более совершенным, от мифа, эмпирии и иррациональности к рационализму. «Книга книг» ещё раз с потрясающей силой здравомыслия продемонстрировала нам вечную истину – материя и человеческий познавательный дух – продукты вечного процесса развития. Человеческий дух (Сын Человеческий = Сын Божий. Человечество, его разум – Бог) – апофеоз усложнения материи. Природа воспроизвела саму себя в образе человеческого существа, способного познать не только тайну материи, но и тайну своей мысли, к которой относится и наша Библия, образ которой мудрецы Востока скопировали с человека, который, в свою очередь, сфокусировал в себе весь исторический, эволюционный путь развития материального и духовного мира. Они просто списали своё творение с обычного смертного, у которого также есть плоть и заключённый в неё дух. Но человек рождается бездуховным существом. Для его одухотворения необходимы время, условия быта, воспитание. Так и с Библией: для возвращения ей статуса вечности необходимы особые интеллектуальные механизмы, относящиеся к области теоретической философии, дефиницию которой вывел И. Кант: «Эта наука служит для того, чтобы с помощью разума идти от чувственно воспринимаемого к теоретическому познанию»[10].

Библейская мудрость не терпит дуализма и двоедушия. Она устроена по принципу монизма. Соединение в одном сознании двух прямо противоположных мировоззрений (плоти и духа, научного и религиозного) для неё – состояние противоестественное. Христос по-этому поводу говорил так: «И сверх того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят…. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне», т. е. материальной и духовной сущности учения одновременно. Лк 16:26. Мф 6:24. Лк 16:13. Евангелист – философ и мудрец устами своего главного персонажа говорит о том, что плывущий по широкой реке человек не может одновременно причалить к её двум берегам. Он сможет пристать только к одному из них. По своим мировоззренческим убеждениям он либо материалист и атеист, либо идеалист. Он либо сторонник теории Дарвина, либо идей креационизма, антиэволюционист, антиинтеллектуалист. Другого решения этой проблемы у библейцев не существует.

 Заключение:

Библейская формула истины по своей безукоризненной точности, обобщённости и постоянству сравнима с математической формулой. Она – ключ к разгадке всех библейских тайн, снятию проблем и противоречий. Мф 16:19. Любое действие любого персонажа, будь-то Моисея, Иисуса Христа, Иоанна Крестителя, Марии – матери Сына Божия, его отца Иосифа, Елизаветы и т. д. и т. п., а также их слова и речи написаны в строгом соответствии простой и незамысловатой истине. Очевидно, что изобретение ещё одного способа поражения дракона началось с самого простого – с создания этой самой формулы истины. А потом уже каждый автор волен был заниматься творчеством – сочинять свои письменные формы для неё. Для этого, кроме собственных литературных соображений, они располагали богатейшим культурным наследием восточных народов: религиозным, историческим, литературным, законодательным и многим другим. По этой причине Библейские писания создают иллюзию исторических повествований, что в корне противоречит идее создания структурной по форме системы мышления.

Простейшая по своей конструкции формула  истины способна решить совсем не простые для всей библейской истории проблемы: она в силах восстанавить аутентичность библейских текстов, распознать поздние редакторские вставки, неверные переводы и приписки, а также настоящие мотивы, действительные причины и цели создания вечных по своей природе обетований. Найти и дать правильный ответ на те многочисленные вопросы и проблемы, которые за свои недолгие два века существования накопила научная библеистика. Надо отметить, что строгая, последовательная, доказуемая, а значит, воспроизводимая модель библейского мышления не только не противоречит диаклектическому материализму, она «поёт» ему свои хвалебные гимны. Принцип историзма в «судьбе» Библии оказался первопричиной её появления на свет. Конкретные исторические условия продиктовали пророкам способ выживания их обетованиям. Слова Христа о том, что «всему своё время…, ныне ваше время – время тьмы…» – ярчайшее свидетельство понимания им значения и роли времени в развитии, в эволюции, в движении знания от его примитивных форм к более совершённым, приближающимся к своей объективности, соответствию реальной действительности. Именно пониманием значения времени обусловлен глубокий смысл формулы: «в начале душевное, и только потом духовное». Структура учения о едином Боге построена в строгом соответствии историческому времени с его конкретной формой общественного самовыражения. 

Пророки, а затем и апостолы своё Писание оценивали очень высоко. Вот как они писали о нём: «И сказал Господь Самуилу: вот, я сделаю дело в Израиле… Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, о котором, кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах…. Теперь станьте и посмотрите на дело великое, которое Господь совершит пред глазами вашими…. Посмотрите между народами и внимательно вглядитесь, и вы сильно изумитесь: ибо я сделаю во дни ваши такое дело, которому вы не поверили бы, если бы вам рассказывали» 1Царств 3:11–13;12:16. 4Цар 21:12. Аввак 1:5. Как видим, Пророки своё изобретение называли невероятным, для всех людей без исключения «великим делом». Возникает закономерный вопрос: в чём же они видели его величие?

В том, что оно свидетельствует о силе и находчивости ума простого смертного человека. Только он смог создать такую простую по форме и содержанию схему понимания ими окружающего мира и сделать её основанием «великого дела», спланировав его с учётом всех тех исторических перепетий, которые должны были встретиться на долгом по времени для него ухабистом пути. Продвинутые умы эпохи греческого классицизма поставили перед собой одну из труднейших научно-философских задач – разоблачение лживой идеи о сверхъестественной природе вещественной реальности. Изобретатели безпроигрышного способа обличения дракона в его ереси, понимая значение и роль религии на каждом этапе духовного расширения цивилизации, в итоге отдали предпочтение не религии, а человеческому разуму с его свойством мыслить, размышлять, выявлять проблемы и находить объективные способы их разрешения, и который по-настоящему может сделать человека свободным и счастливым: «Стойте в свободе, которую завещал вам Христос», т. е. философская категория по имени «истина». Из одного того, что внешней стороне «великого дела» его авторы присвоили образ отвратительного мистического существа – дьявола, сатаны, нечистой силы, следует вывод о их отношении к религии как общественному феномену. «Великое дело» для всех людей – лакмусовая бумажка, которая безошибочно отвечает на вопрос: кто ты – разумный или не очень, честный или плут. И тому, кто посвящён в основной вопрос библейского учения, не составляет никакого труда разоблачить любого аффериста или жулика от религии.

Библия  – вечный гимн Человеческому Разуму. Она достойный предмет и великая по своей уникальности школа логического мышления, её философия − не лукавомудрие, а способ диалектического осмысления предметной действительности. Поэтому Воскресение Сына, его столь долго ожидаемое второе явление в этот мир – достояние классической философии с её специфическим аппаратом и техникой критического мышления. Только она в силах расставить все точки над i. Мы становимся свидетелями того, как «книга жизни» осуществляет великую в своей вечности преемственность поколений в их духовном совершенствовании. Совершив мёртвую петлю, она плавно возвращает человечество в лоно той разумности, которой однажды фейерической россыпью научных озарений одарила его.  

Цель исследования «святой книги» для всех одна – языком рационально-духовных понятий снять с неё то безумное «Моисеево» покрывало (Исход 34:29–35; 2Кор 3:13–17), которым она была укрыта две с половиной тысячи лет, сделать ясной и доступной большинству людей философскую мудрость древних, распознать глубокий философский подтекст в её ярморочном представлении, под маской придворного шута разглядеть печальное и глубокомысленное лицо философа материалиста.

Бертран Рассел писал: «Возможно, что человечество уже стоит на пороге золотого века; но если это так, то сначала необходимо будет убить дракона, охраняющего вход, а дракон этот – религия». Библейское иносказание – стратегическое оружие поражения этого дракона.