Принцип историзма – принцип подхода к действительности как изменяющейся во времени, развивающейся. По общему убеждению современного научно-философского сообщества диалектический принцип историзма впервые стал «разрабатываться в системах Вико, Вольтера, Руссо, Дидро, Фихте, Гегеля, Сен-Симона, Герцена» – XVIII век, Европа, эпоха Просвещения, которую Кант «предлагал рассматривать как необходимую историческую эпоху развития человечества, сущность которой состоит в широком использовании человеческого разума» [3].

В своём шеститомном издании «Курс позитивной философии» (русский перевод «Курс положительной философии») французский мыслитель О.Конт «развил идею т. н. трёх стадий интеллектуальной эволюции человечества, (равно как и индивида), определяющих, в конечном счёте, всё развитие общества. На первой, теологической, стадии все явления объясняются на основе религиозных представлений; вторая, метафизическая, стадия заменяет сверхъестественные факторы в объяснении природы сущностями, причинами; задача этой стадии – критическая, разрушительная, она подготавливает последнюю – позитивную, или научную, стадию, на которой возникает наука об обществе, содействующая его рациональной организации…»[4]. Открытие «главного, основного закона развития», понимание своего времени невозможно без оглядки назад, без рассмотрения «всего хода развития человеческого ума в различных сферах его деятельности».

Избегая предвзятых мнений и субъективизма, я постараюсь на фоне последних философских достижений показать, что диалектический принцип историзма имеет более глубокую историю, он был известен уже некоторым древним мыслителям, которым приходилось созидать свои духовные храмы в совершенно неподходящих для этого условиях. И они, учитывая его место в познании людьми предметного мира, а также его значение в решении поставленных ими мировоззренческих проблем, отводили ему первостепенную роль. Пророки, например, в контексте своего учения данный диалектический принцип выражали различными литературными формулировками, которые на первый взгляд не заключали в себе ничего исторически реального. Таких формулировок в Библии предостаточно, но я, дабы не утруждать внимание своего читателя, остановлюсь всего лишь на некоторых из них.

Вот первая и самая выразительная: «…Вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится всё написанное чрез Пророков о Сыне Человеческом. Ибо предадут его язычникам и поругаются над ним, и оскорбят его, и оплюют его. И будут бить и убьют его; и в третий день воскреснет». Мк 10:31. Этот, как нам известно, тезис канонические евангелисты и авторы посланий повторяют много раз, обращая, таким образом, внимание своего исследователя на его важное философско-историческое значение.

Чтобы читателю данное положение учения евангелистов о пришествии, смерти и воскрешении имени «Христос» в какой-то мере стал доступен действительному его пониманию, необходимо напомнить ему ту теорию истины, которая лежит в основе учения о ней. И которую сотрудники и писатели будущей Библии широкой публике, дабы «не упразднить креста Христова», излагали не таясь, но всё же на глубоко иносказательном, таинственном языке. Эта теория – ключ к разгадке библейского домостроительства тайны об имени «Христос». Без неё все суждения об этом интеллектуальном продукте древних мудрецов представляют собой нечто иное, как очередную демонстрацию собственных измышлений, лишённых законных оснований. 

Книги Ветхого завета верующие иудеи изначально рассматривали исключительно, как Священную Историю избранного Богом еврейского народа, в которой записано учение о законе Всевышнего. И когда в иудейский мир явился Христос (спустя 430 лет после кодификации Пророком Ездрой иудейского закона), то всем было понятно, что он проповедует их учение, но со значительными отступлениями, нововведениями и разъяснениями, которые часто воспринимались широкой религиозной публикой неприкрытой крамолой на её древние святыни.

Христос прямо говорил, что некто создал внешнее и внутреннее. Понятно, что он говорил об иудейском законе, как об учении, у которого, по его разумению, имеются две стороны – внешняя и внутренняя, видимая и невидимая. Он также говорил, что «не думайте, что я пришёл разрушить закон и Пророков. Не разрушить пришёл я, но исполнить… я пришёл взыскать и спасти погибшее…. Я пришёл свидетельствовать об истине» Мф 18:11. Ин 17:4. Исполнитель воли своего и Пророков Отца сказал, что закон Моисеев изначально имел отношение к какой-то истине (а не к еврейскому народу), которая ко времени его объявления иудейскому миру, по его убеждению, погибла. То есть люди о ней ничего не знали, хотя, как они думали, строго исполняли завет своих старцев. Если верить Христу, то он пришёл спасти какую-то истину. И не просто спасти, а каким-то образом засвидетельствовать о ней так, чтобы уже никто и никогда не смог её загубить. Забыть то забудут, но уничтожить окончательно и навсегда не смогут никогда. Он пришёл поставить на истине Пророков запрограммированную ими печать вечности.

Евангелисты свидетельствуют о том, что Христос, придя в мир, для сохранения этой истины исполнил два важных их предписания:

1.             Избрал группу из 11 или 12 человек. Количество членов группы для существа дела не имеет особого значения. Главное – не в их количестве.

2.             Целенаправленно пошёл на крест. Своей жертвой он создал аналогию духовной жертвы и духовного воскрешения истины по имени «Христос», «Мессия», «Спаситель», «другой утешитель – дух истины – дух святой». Избранная группа учеников засвидетельствовала истинное понимание воскрешения: «Христос умер плотью, но воскрес духом…. Отныне мы никого не знаем по плоти. Если и знали Христа по плоти, то отныне не знаем…. Я есть истина…. Я и отец одно… господь есть дух». В этом наборе высказываний заключён необычайно большого значения смысл.

Далее, апостол Павел расширил теорию истины о внешнем и внутреннем содержании учения. Он писал, что Писание для таких как он – всего лишь калейдоскопический, фантанирующий литературной вариативностью, набор иносказательных образов двух сфер учения: внешней и внутренней. Эти образы, в отличие от народа и его священников, они расценивали не как Священную Историю, а всего лишь как «назидание в вере для нас», т. е. в обучении и приобретении адекватного Пророческой истине знания.

Внешней, религиозной сфере учения дан образ сатаны, диавола, противника Божия, нечистого духа – духа заблуждения; внутренней стороне учения – образ духа святого, духа истины, Сына Божия, ангела Божия и т. д. А ещё внешнюю сторону учения, его религиозную оболочку Пророки наделили иносказательным образом плоти. Истина – философская категория преподнесена миру завёрнутой в покрывало религиозного иносказания, в свою плоть, которая, подобно человеческой физической плоти, должна, образно говоря, по аналогии с человеческой плотью, как продемонстрировал Христос собственным примером, приноситься в жертву. Человеческая жертва – супераргумент того, что истины в буквальном понимании Писания нет, и быть не может. Она находится выше, во второй сфере знания иносказательного образа, в его духовно-рациональной и, более того, логической обработке: «Если вы воскресли со Христом (т. е. узнали, уразумели истину о нём), то ищите горняго, где Христос сидит одесную Бога, в котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения…. Мудрость же мы проповедуем между совершёнными. Но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Но, как написано, не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его», т. е. достигшим такого уровня знания их учения, которое позволяет в точности исполнять его «Царскую заповедь о любви ближнего своего», т.е. постичь духовную сторону их «великого дела». Кол 3:1; 2:2. 1Кор 2:6–10.

Все усилия целенаправленной деятельности апостольско-пророческого разума были сконцентрированы на утверждении значимости духовной стороны учения и просвещении ею своих учеников. Фактически, все их писания, евангелия и послания пропитаны одним духом, одной задачей – просветить мир своим понятием, своим пониманием истины о творении мира. Учение Пророков об этой истине создано было в качестве радикального оружия, которое в будущем должно обеспечить окончательную победу над противниками человеческого разума. И этим оружием является: в-первую очередь,  хитрость пророческого разума, заключающаяся в рациональном использовании силы своего врага, его религиозного мировоззрения и той идеологии, которая развивается от него. Хитрость эту силу оборачивает против всех, кто на протяжении всей человеческой истории унижал и уничтожал в человеке его природой данную разумность. Пророки, Христос и его Апостолы сделали нечто иное, как обличили сильных в религиозной «мудрости» людей в их преднамеренной хитрости, когда религиозный обман выдавался ими за образец высокой человеческой мудрости. Оказывается, реформаторы древней иудейской религиозной традиции никогда и рядом не стояли с этим понятием мудрости.  В таком случае, когда великая тайна Писания станет достоянием широкой публики, то с кем останутся религиозные иерархи всего мира, нынешнего и будущего? 

В качестве обоснования апостольско-пророческой теории истины вспомним некоторые места из посланий апостола Павла: «Он дал нам способность быть служителями нового завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает (истину учения. – Т.Х.), а дух животворит…. Я против тех, – пишет апостол Павел, – которые помышляют о нас, что мы поступаем по плоти (говорим то, что диктует слепая буква, внешняя сторона учения о воскрешении двух понятий о двух мёртвых духах: духа истины и духа заблуждения. – Т.Х.). Ибо мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем: оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом (духом, господь есть дух. – Т.Х.) на разрушение (религиозных. – Т.Х.) твердынь: ими ниспровергаем замыслы («лжеапостолов – лукавых делателей неправды». – Т.Х.) и всякое превозношение, восстающее против познания Божия…. Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием, что общего у света со тьмою…, какая совместимость храма Божия с идолами…. Кто благовествует не то, что вы приняли, да будет анафема…» 2Кор 3:6–17. 1Кор.10:2–5. 2Кор 6:14–18. Гал 1:8,9.

Поэтому и «Христос», и «Сын Божий», и «Господь», и «Бог Отец» в контексте учения об истине – это не Личности с их трансцендентной сущностью, лежащей вне сферы знания, а исключительно философские понятия, в полной мере доступные пониманию, осознанию обычным человеческим разумом. Такой «Бог Отец» и такой его «Сын» есть продукт психической, интеллектуальной деятельности РА–ЗУ–МА. Материальная субстанция генерирует свой духовный продукт – мысль. Она у Пророков, некоторых мудрецов древней восточной культуры – и Бог, и Сын, и Дух Святой, и дух истины, и ещё – другой утешитель, которого в пророческо-апостольскую бытность в отличие от избранных служителей истины «мир не мог принять, потомучто не видел его и не знал его…. Утешитель же Дух Святой… научит вас всему и напомнит вам всё, что я говорил вам…. Дух истины будет свидетельствовать о мне» Ин 14:16–26; 15:26. Как видим, евангелист устами своего главного персонажа называет Христа духом истины: «Христос» равно «дух истины», о родословной и об истории рождения которого и ведут речь все четыре канонических евангелия, а также некоторые из апокрифов. Он – краеугольный камень учения, его основной вопрос, который, как пишут Пётр и Павел, с момента редактирования иудейского закона отвергли те, кто лицемерно назывался его именем.

В процессе исследования это понятие превращается в эффективный метод, в способ постижения и преобразования того, что «не от мира сего». Тупая, глухая, «бессердечная», «душевная» буква этим понятием трансформируется в бодрый, жизнедеятельный дух, наполняющий реальным смыслом мёртвую плоть учения. Созидательная и организующая функция библейского духа объективной разумности заключается в разрушении рыхлой системы идеалистических представлений, мистифицирующих не только духовную практику отдельных людей, но и их самих. Механизм  разрушения этой системы очень прост. Например, читаем «в начале сотворил Бог небо и землю…» Быт 1:1. Хладнокровно просвечиваем этот образ такой же простой формулой истины. Получается, что автор книги «Бытие» ведёт речь о создании учения с его внешней и внутренней сферой. «Земля» и «небо» – иносказательные образы этих двух сфер, двух сторон учения. Доверившись Павлу и Иисусу Христу, мы воочию, на собственном примере убеждаемся в «разрушении твердынь», т. е. мировоззренческих основ идеализма. Новый продукт знания, полученный через одухотворение иносказательного образа, и будет называться духом истины, т. е. тем самым другим утешителем, который тьму преобразует в свет, мифологему в философему. Он открывает слепые глаза на всё, что говорили и что делали Пророки и наследники их обетований, т. е., снимая с Пророческих писаний покрывало Моисеево, «открывает великую тайну домостроительства Божия» 2Кор 3:13–17. Получается, что требование Пророков и Апостолов «знать Бога и его Сына» оправдано внутренним развитием мысли, не требующим личной мистической гипнотизации сознания. Путь к наследованию обещанных духовных ценностей (обетований) – тяжёлая, бескомпромиссная, «холодная» работа человеческого разума, и не каждому она по плечу.

Отталкиваясь от теории истины, мы получаем твёрдое убеждение в том, что внешнее и внутреннее создали простые смертные люди с их способностью к глубокой аналитической деятельности. Вот почему Христос, обращаясь к иудеям, не конкретизировал имя создателя внешнего и внутреннего, а только сказал, что «один и тот же». Теперь мы знаем, что Христос в данном месте своей речи имел в виду обычный человеческий дух, с присущей ему творческой, созидательной функцией. Которого Пророки в целях конспирации, а также для решения своей основной стратегической задачи («Сын Человеческий пришёл для того, чтобы разрушить дела диавола» равно плоти), нарекли известным иудейской религиозной публике именем «Бог», чем и заманили весь мир в свои сети с намерением, что в будущем он будет освобождён из липкой паутины религиозных внушений: «В начале суд, потом милость…, в начале плен, потом освобождение…».

Оперируя такими понятиями библейского термина, «вечная книга» переворачивается с головы, на которой она стоит вот уже две с половиной тысячи лет, на свои мощные и крепкие ноги. Слова апостола Павла о служении Новому завету насквозь пропитаны пониманием основного закона развития человеческого ума во времени. То, что знала небольшая группка избранных Апостолов и Пророков, в их бытность не предназначалось для широких религиозных масс, рабовладельческому обществу с его тоталитарно-теократическим режимом, в котором принципы теологического мышления давлели над доводами разума. Догматически привычный образ мысли оберегался властью как нечто неприкосновенное. И, разумеется, для них и для общества ими управляемого дверь в «Святое святых» на многие века была наглухо затворена. Для большинства людей эта задача разрешится ещё, ой, как не скоро. Её поможет решить время, в протяжённости которого до своего совершеннолетия должно созреть общечеловеческое мышление. То есть для понимания всей гносеологической глубины призыва «Познайте Бога и его Сына Иисуса Христа», для осуществления цели познания – получения истины в её полном движении и развёртывании общественная практика должна подготовить соответствующее этой цели сознание.  

Ученики, избранные Христом, по свидетельству евангелистов, в отличие от народа, стали свидетелями воскрешения той истины, которая распята плотью учения, его религиозной оболочкой, о чём вариативно свидетельствуют канонические евангелия и некоторые послания. С этого момента, освободившись от языческих представлений и необоснованных ничем и никем ожиданий, они вошли в список настоящих христиан, по уму свободных от каких-либо религиозных верований. Говоря современным языком, они по своему мировоззрению стали материалистами и, более того, атеистами, безбожниками. Отныне, в процессе их проповеднической деятельности, «они не повреждали слова Божия, как многие, но проповедовали искренно…. Для одних оказывались запахом живительным на жизнь (слова, мысли, идеи учения. – Т.Х.), а для других запахом смертоносным на смерть…. Ибо слово о кресте для погибающих (людей внешних. – Т.Х.) юродство есть, а для нас спасаемых (людей, по библейскому уму внутренних, духовных. – Т.Х.) сила Божия» 2Кор 2:15–17. 1Кор1:18. Прежде, чем оставить своих богов, а наипаче своего Единого Бога, они должны были пройти сложную школу обучения в духе учения об истине. Для многих из них этот процесс духовного перерождения оказался весьма мучительным. А многим, имена которых для нас навсегда остались неизвестными, даже трагичным. Но таковых было меньшинство. Многие же, ходившие за Христом, приспосабливаясь к требованиям времени, сменили свои духовные одежды и встали в ряды гонителей положительной философии. А впоследствии, к началу четвёртого столетия, эти люди стали называться христианами, воплотившими в себе образ предсказанного авторами «великого дела» противника Божия, т. е. диавола.

Избранные Христом ученики в своё время долго сопротивлялись и не желали поверить в необратимость человеческой жертвы. Но им всё-таки пришлось это сделать, ибо действительность неотвратима. Они ожидали возвращения к новой, теперь бессмертной жизни своего учителя. Но, увы! Этого не произошло. Жертва оказалась невосполнимой, но для них, как они потом поняли, очень важной: «Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы я пошёл; ибо, если я не пойду (на крест. – Т.Х.), утешитель не придёт к вам; а если пойду, то пошлю его к вам» Ин 16:7. Получается, до распятия и смерти своего учителя ученики не знали ничего из того, что должны были знать: «Если бы вы знали меня, то знали бы и Отца моего…. Столько времени я с вами, и ты не знаешь меня, Филипп? Видевший меня, видел Отца; как же ты говоришь, покажи мне Отца…. Я и Отец – одно…» Ин 16:7;14:7,9. 10:30. Они до воскрешения философского имени «Христос», по вероисповеданию оставались прежними язычниками, людьми «внешними», а потому учёные речи своего учителя воспринимали по общечеловеческому религиозному разумению.

Ещё раз обращаю внимание, что свидетелями воскрешения духовного имени «Сын», согласно евангелиям, стали всего лишь некоторые из слушателей Христа. 1Кор 15:4–8. Ученики же избирались для решения одной цели, одной задачи: стать для остального мира безукоризненным примером и чистейшим образцом христианской философской веры, которая обосновывается личным свидетельством воскрешения, т. е. конкретным знанием конкретной истины, видением Отца и его Сына. Путь учеников к истинному пониманию имени «Христос» один в один должен будет повторить религиозный мир. Если этого знания нет, что легко доказывается самим человеком, то он остаётся заурядным язычником, попросту говоря, болтуном, самообманщиком, который своей наивной, нерассудительной, по природе эгоистичной верой надеется на будущее пришествие Сына Божия, а вместе с ним и самого себя. И тогда в полной мере реализуются заключительные предсказания Христа: «…и предадут его язычникам…, и убьют его…» Мк 10:31. В печальной истории действительного христианства всё так и произошло.

Теперь вернёмся к цитате о пришествии, смерти и воскрешении Сына Человеческого, Сына Божия, т. е. интеллектуального продукта материальной субстанции. Понятно, что евангелист пишет исключительно о духовном имени «Сын», о том «краеугольном камне», который лежит в основании учения, а не о человеке с его конкретным именем, который на страницах Библии стал всего лишь прообразом истины, короткого и узкого пути к ней. Первое явление, первая смерть и первое воскрешение человека Иисуса Христа и духа того же имени, как свидетельствуют Евангелия, осуществились в начале первого века новой эры на примере избранных учеников. Человек пришёл, говорил, учил, добровольно вознёс себя на крест. Его смерть в мыслящем сознании его людей из физической трансформировалась в духовную. Действительное же имя «Христос» в общественном сознании осталось как бы в распятом, мёртвом состоянии: «Сын» как пришёл во плоти, так и был принят в мире. Поэтому христианский верующий разум – тот крест и то древо, на котором и по ныне «висит» тело с именем «Сын»: «Уже не много говорить мне с вами, ибо идёт князь мира сего, и во мне не имеет ничего» Ин 14:30. Верующие христиане своим непониманием основного вопроса учения, и связанной с ним проблемы, по-прежнему распинают в себе истину учения о Творце и его Творении. Они, получается, сыны князя: «Они вновь распинают в себе Сына Божия». Гал 6:14.

Понимание Пророками и Апостолами времени, его роли в развитии объективного знания, зависимость человеческого понимания от исторического фактора на страницах Библии доказывается многими их словами и действиями. Сама структурность учения – веское доказательство этого понимания. Современная Библия, как вместилище системного, органически цельного учения о конкретной истине, написана в полном соответствии с эволюцией, развитием человеческого ума. «В начале, – писал Павел, – душевное, и только потом духовное». То есть в начале теологическое, мнимое, фиктивное, искажённое знание об их истине, и только потом, по прошествии неопределённого времени, действительное. Как в Библии, так и в истории это внешнее и внутреннее, душевное и духовное без укоризны оправдало себя. Когда Христа спрашивали о времени пришествия Сына, он в одном случае отвечал, что это случится вскоре, а в другом, что этого не знает никто. Первое обещание воскрешения преследовало одну цель – цель обольщения и вовлечения масс в новое религиозное течение, с тем, чтобы сохранить скрытую в духе философскую веру, как синоним обоснованного, доказанного знания; второй ответ соответствовал действительному течению вещей. Евангелисты по причине своего естества не могли до конца предугадать благодатное время для своих материалистических знаний и представлений о мире, той последней, единственно нормальной стадии, когда строй человеческого мышления достигнет положенного ему совершеннолетия. Они были убеждены лишь в одном: в том, что процесс созревания общественного ума неизбежен. И вот тогда и осуществится обещанное и ожидаемое для всех людей. Наивную, бессмысленную веру должно заменить философски и фактически обоснованное знание. Одним словом, духовное знание материально-иносказательного образа предназначалось для далёкого будущего человечества.

Массовое, общественное совершенство библейского ума, к которому призывает Христос, – понятие, таким образом, протяженно-историческое. Перед смертью он Первосвященникам и начальникам храма сказал: «Как-будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять меня…. Но теперь ваше время и власть тьмы» Лк 22:52,53. Разумеется, что Пророк говорил о времени поношения философского понятия истины по имени «Христос», как адекватного отражения действительности в разуме человека. Христос понимал, что обществу для уразумения их простой по форме и содержанию формулы истины необходимо созреть, перейти из младенческого состояния ума, из детскости в мужа совершённого. Толпа, осудившая Сына Божия на смерть в скором будущем подтвердит истинность слов Христа. Пилат, которому иудейские Первосвященники привели Иисуса, не находил в нём той вины, которая заслуживает столь жестокого  наказания. И он, дабы смягчить участь несчастного, предложил толпе вместо требуемого разбойника Вараввы отпустить на свободу пленённого. Но толпа, подстрекаемая жадными до власти иудейскими Первосвященниками и старейшинами, вопила и требовала немедленной смерти не виновного. Христа казнили, «и сбылось слово Писания: и к злодеям причтён» Мк 15:28. Исаия 53:12. Эта сцена символична и показательна в плане вечного гонения непросвещённой массой истинного творческого, стремящегося к разумности и здравомыслию человеческого духа: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» Мф 7:6. Зная эту правду, Христос своим ученикам говорил: «Если мир вас ненавидит, знайте, что меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы своё; а как вы не от мира, но я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир…. Но да сбудется слово, написанное в законе их: возненавидели меня напрасно (Псал 68:5)». А почему мир возненавидел его? А потомучто «он свидетельствовал о нём, что дела мира злы». Присоединим к этим словам другие слова: «Суд же состоит в том, что свет пришёл в мир, но люди более возлюбили тьму». Предпочтение религиозной тьмы, того, что от Кесаря, а не от Бога, не того, что от истины, и есть то величайшее зло, которое и пришёл разрушить «Сын Человеческий». Ин 15:18–25; 7:7; 3:18,19. Так что весь христианизированный мир со своей буквалистско-теологической трактовкой Писания и её Бога изначально (поскольку не принял духовную сферу знания) находился под законом вечного осуждения. Над ним и его князем суд уже давно совершился, что равносильно тому, что библейское, философско-диалектическое сознание мира, говоря иносказательным языком, находилось в ту пору в аду, в египетском плену у фараона, в своём зачаточном, младенческом состоянии. И потому его надо было «кормить мягкой, а не твёрдой пищей».

В современной философии существует убеждение, «что древние не могли рассуждать о простейших предметах иначе, как в теологическом духе». Данная точка зрения, согласно библейской очевидности, оправдывается в соотнесении её к обществу, к большому сообществу людей, но не к отдельной личности. Отдельная продвинутая личность способна опережать своё дикое время на многие века. Именно она концентрирует в себе назревающий в обществе дух нового знания и выплёскивает его наружу, хотя само общество при этом может ещё невообразимо долго плестись в хвосте интеллектуальных открытий этой личности. Таким образом, в реализации диалектического закона отрицания отрицания, в процессе расширения прогресса всё же лежит индивидуальный ум, способный решить ту или иную научно-мировоззренческую проблему. Разумеется, что накоплению, созреванию и реализации интеллектуальной энергии отдельной личности способствуют определённые социально-экономические условия. Разум авторов «великого дела» вырос на плодородной почве «осевого времени», в эпоху греческого классицизма, когда во многих регионах планеты наблюдался активный всплеск интеллектуальной энергии. Пророки, а в последствии, и Апостолы – яркий пример выброса в атмосферу общественной тьмы высочайшего по силе разумности и действия интеллектуального продукта. И они, как никто другой, понимали несвоевременность своих суждений о развивающемся общественном интеллекте, рабскую стеснённость исторической точки отсчёта. По этой причине они вынуждены были найти способ и форму сохранения и передачи своих прогрессивных, положительных знаний будущим поколениям, которые по их убеждению должны стать наследниками их обетований. И они эту проблему решили наиболее приемлемым для себя и своего времени способом. Именно понимание неизбежного, необходимого, закономерного процесса эволюции человеческого разума вынудило людей высокого типа мышления излагать свои мысли на языке аллегорий и иносказаний, что и обеспечило их «великому делу» его сравнительно «мягкое» продвижение во времени. И этому заключению в Библии имеется не мало основательных свидетельств.

В библейских текстах можно встретить множество свидетельств о резкой эпохальной разграниченности знания. Но не могу удержаться от искушения, чтобы не вспомнить ещё одно место из евангелий об этой разграниченности.

В 24 и 25 главах евангелия от Матфея Христос своим ученикам обещает разрушить «сей храм» так, что «не останется камня на камне». Ученики спросили, «когда это будет? И какой признак твоего пришествия и кончины века?». Христос к прямому ответу шёл медленно. Прежде он отметил, что «многие придут под именем моим и будут говорить: я Христос, и многих прельстят…, тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя моё (эта ненависть, подобно зловредному вирусу, очень живуча, она сильна и на сегодняшний день. Многие люди, не взирая на очевидность доказательств и свидетельств библейской истины о творении, по-прежнему жаждут лицезреть во Христе и его Отце сверхприродное явление: чудо воскресения, чудо спасения и чудо избавление от греха. – Т.Х.)…. Но конец всему этому наступит, когда будет проповедано сие евангелие царствия (истины. – Т.Х.) по всей вселенной во свидетельство всем народам…. О дне же том и часе никто не знает…. Тогда будут двое на поле: один берётся, а другой оставляется…. Когда же придёт Сын Человеческий во славе своей…, соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов. И поставит овец по правую свою сторону…, а козлов по левую…. Первые станут последними, а последние первыми….» и т. д. Мф 24, 25 главы.

Оставляю это пророчество для читателя нерасшифрованным. Надеюсь, что это будет сделать уже совсем не трудно. Скажу одно, что время оправдало и это предвидение мудреца. Стоит только вспомнить христианскую инквизицию, уничтожавшую самыми изощрёнными методами человеколюбивый дух познания. Конечно, можно обвинить авторов учения в их причастности к данным преступлениям против человечности. Но я категорически с этим не соглашусь. «Великое дело» Пророков бесценно своей обескураживающей проницательностью, предвидением того, что неминуемо должно было случиться, мужеством отдельной личности во имя великого дела обличения и разрушения лжи принести себя в жертву, добросовестным служением с целью утверждения, как сейчас говорят, непреходящих разумно-духовных ценностей. И, даже, если исключить появление христианства со всеми негативными для людей последствиями, то вместо него сильные мира сего придумали бы другие способы искоренения инакомыслия и подчинения масс своей корыстной воле, потомучто к этому побуждало бы их своенравное время с его ценностными приоритетами. Ведь сколько в истории цивилизации мы знаем человеконенавистнических режимов. Ещё совсем свежи в памяти фашизм и коммунизм, не только исковеркавшие души людей, но и положившие на алтарь своей тоталитарной идеологии десятки миллионов жертв. Поэтому дело Пророков и Апостолов – не столько способ нанести непоправимый вред обществу, сколько искусно отшлифованное зеркало, в котором отражалось действительное лицо эпохи с её людьми и их деяниями. Библия – картина в дорогой оправе, в которой каждый находил и находит своё индивидуальное и историческое «Я». Справедливее, доказательнее библейского обличения невозможно отыскать ничего. И что самое примечательное – подкупить то нечем! Библейский суд – самый честный, самый законный суд. Карающий меч беспристрастен к лицам и их чинам. И впредь, много ли найдётся таких смельчаков, которые сложат свою голову под его прицельный, отсекающий удар? Пока много! Бегут в религию как кролики в пасть удаву.

Очевидно, что мудрость, основанная на разуме, о которой свидетельствует Писание, уходит своими корнями в глубокую древность. И, разумеется, она испытывала на себе сильное влияние в начале теологического, а потом и метафизического мышления. Но мудрецы потому и мудрецы, что в отличие от большинства людей, всегда стремились в силу своих умственных возможностей, не смотря на слабый, современный им научный опыт, разграничить полезное и негодное, достоверное и сомнительное, точное и смутное, в чём и проявлялось зарождение и развитие положительного философского духа. Примером такого стремления и является известное миру учение о воскрешении материалистической по содержанию истины, воплотившей собой натуральные духовные ценности, доступные всем нормальным людям. Прогрессивные мыслители древней цивилизации создали концепцию, которая на нет сводит мировоззренческие принципы провиденциализма, когда мир есть нечто иное, как исполнение, реализация воли Всевышнего. Якобы, человеческая история имеет свою, предопределённую им цель. Своим учением о незамысловатой истине они способствовали ускорению процесса дряхления грубого, в смысле глубоко невежественного теологического духа. Здравомыслящий человеческий дух всегда сопротивлялся духу общественной тьмы. Что в историческом протяжении способствовало «систематическому расширению простого здравого смысла на все действительно доступные умозрения».

 

---

[1] «Позитивный» – продуктивный, полезный, актуальный, созвучный сегодняшнему дню

       [2] Кто-то из моих читателей дал мне правильный совет: свои работы я должна выкладывать на собственном сайте. Но по многим причинам я пока не могу этого сделать. Поэтому я буду прибегать к помощи А–сайта. Надеюсь, что здесь я встречу своего читателя, который не останется равнодушным к моим серьёзным изысканиям.

[3] Философский энциклопедический словарь. М.1983. С. 540.

[4] Там же. С. 274.