Как изменилась Россия с возвращением Православия?

11.09.2013 Статьи/История

Исторические для России религии вернулись на свои исконные территории. Речь в первую очередь идёт о Православии. Большинство нынешних жителей Российской Федерации, расставшись с атеистической властью коммунистов, стали снова называть себя православными христианами.

А что это такое быть православным человеком? Какого образа жизни при этом необходимо придерживаться, какие соблюдать моральные и этические правила, как выстраивать отношения с окружающим миром, каков должен быть житейский уклад населения, причисляющего себя к одному из крупнейших религиозных объединений? В чём заключается феномен жизни православного человека? Что служит общим уникальным выражением Православия в жизни русского общества? Как это влияет на архитектонику России как государства. Редчайших случаев, связанных с образами святых, подобных Сергию Радонежскому, Серафиму Саровскому, Иоанну Кронштадтскому, касаться не будем. Уникумы могут появляться везде. Где искать обобщённый образ православного человека в современной российской жизни, как он был представлен, допустим у Ивана Шмелёва в его «Лете Господнем»? Существует ли он в повседневности современных носителей этого звания, живёт ли в «царских палатах и на престолах земных», либо является лишь неким идеалом, достижимым в редчайших случаях? Можно ли найти какой-нибудь критерий, мерило, по которому можно было бы определить главные, основополагающие черты именно Русского Православия? Православие – могучая религия. А в крупном и объёмном организме, так или иначе, коренится качество. Чем православные люди отличаются от тех, кто к таковым не относится? Можно ли их узнать среди других групп населения? Какие черты поведения соответствуют понятию «православный человек», а какие – нет?

Число подобных вопросов можно множить и множить. Попробуем по-другому подойти к определению темы разговора. Жили себе люди долго и успешно без Православия в соответствии с предначертанными планами Партии и Правительства. И вот вдруг пришлось снова с ним породниться. Что после этого изменилось в их жизни и в них самих? Понятно, что крестиками пообзавелись и иконками, стали от случая к случаю появляться на богослужениях, в одежде у некоторых лиц кое-что поменялось, кое-кто стал соблюдать церковные системы питания, запасаться и пользоваться «святой водой», почитывать те или иные молитвенные книжицы, само собой поспешил пройти обряд крещения, если его раньше не успели свершить. Речь, конечно, не об этом и прочая, и прочая. И не о том, что многие музеи уступили законные места храмам. Можно облечься в белые одежды – в цвет невинности и чистых помыслов, но не перестать быть виновным. Можно начать изучение птиц, но крылья от этого не вырастут. Енотовая шуба не делает человека енотом. Есть ли что сказать о самом православном человеке, помимо наличия у него каких-то внешних, вещественных атрибутов и его заявлений о своей православности? Александр Мень писал, что, «если есть у нас вера, тогда всё меняется, тогда каждый миг мы перед Его лицом, и Он касается нашего сердца». Говорят, что все люди подобны статуям, и только вера оживляет их. Согласно этим словам большинство российского населения должно из каменных изваяний перейти в состояние одушевлённости, избавиться от зол, существующих в материальной жизни. Случилось ли это?

Против самого человека какой толк говорить? Как только вы говорите против человека, он, естественно, будет себя защищать, потому что всякому страшно быть уничтоженным, униженным, всякому не хочется, чтобы ему пеняли на его несостоятельность или того хуже – глупость, нечестность, неустойчивость. Этого лучше избегать. Наша задача – не судить, а понять наблюдаемое явление, заключающееся в массовом переходе населения страны от атеизма к православной вере. На глазах случилось так, что люди в массовом порядке из неверующих стали вдруг поголовно верующими. Надо полагать, что не только по названию. А раз не на словах только, то в чём ещё заключаются изменения? Бывает, что кто-то меняет идеологию по корыстным соображениям или спасаясь от преследований. О русском народе этого в целом не скажешь. Какая тут корысть? Наоборот, сплошные траты. Возникает необходимость при и без того бедной жизни строить новые храмы, восстанавливать разрушенные, нести в церкви какие никакие средства. И преследовать тебя никто не будет особенно, если ты не примешь веру - под ноготь не возьмут, душить не станут, с работы не уволят, в тюрьму не бросят. И прямой команды «верить!» не поступало ни откуда. Так что можно сказать: переход населения к религии, в основном, совершился на бескорыстной основе и без видимого насилия извне. И это, с одной стороны, достойно уважительной оценки. Но не следует забывать и о толповых инстинктах, о слепом подражании, что, пожалуй, уже не вызывает положительного отношения. Принцип «делай как все» чрезвычайно живуч в народе. Вчера говорилось: «религия – это плохо», и все единодушно с этим соглашались. Сегодня соглашаются с противоположным мнением, потому что ветер поменялся. А против ветра идти всегда труднее, тем более что ветер на российских социальных просторах дует постоянно с вершин, где располагается верховная государственная власть.

Что бы там ни говорили, люди в подавляющем большинстве тянутся к правде. Не находя её в кругу привычных человеческих отношений, они свои взоры обращают туда, где, по укоренённому мнению, эта самая правда и должна существовать. Прежде всего, люди идут в Церковь, такое содружество, в жизни которого должны реализовываться божественные планы и законы. Если «в миру» люди обманывают друг друга, то в Церкви все отношения строятся абсолютно честно. В Церкви не убивают, не воюют, не грабят, не насилуют, не оскорбляют, не занимаются стяжательством и прочими осудительными делами. Короче, люди, по своей уверенности, ищут в Церкви убежища от захлестнувших мир пороков. Оправдываются ли их ожидания? И как Церковь, принимая людей в своё лоно, воздействует на их характеры, на их привычки, на их поведение? Ведь «Церковь не от мира сего» то есть в ней всё иное. Это уже Царство Небесное, если ссылаться на новозаветные утверждения. А поскольку Церковь – это сами люди, то и люди, значит, иные. Иной должна стать, с некоторой скидкой на инерционность исторических процессов, и страна, Россия. Уж во всяком случае, не такой, какой она была при «безбожной» атеистической власти коммунистов.

Осуждая старое советское государство, мы невольно задаёмся вопросом, а как оно обновилось (улучшилось) с возвращением на его территорию веры? Какие положительные элементы принесла в жизнь нового государства религия? Стала ли Россия человечнее с возрождением христианства? Среди обывателей часто возникают споры о том, какую жизнь считать лучше – ту, что была при коммунистах, или ту, что наступила после их безраздельного властвования. Как ни странно, но православные хвалят ушедшую жизнь, в которой Церковь, если и существовала, то в урезанном и подчинённом виде. Называя советское государство безбожным, верующие люди, вместе с тем, восхваляют его и жалеют об его исчезновении. Писатель Александр Проханов говорит о том, что среди православных существуют крупные объединения христиан-сталинцев. Какой-то когнитивный диссонанс! Известная своей приверженностью Православию народная артистка России Татьяна Васильева во всеуслышание заявляет: «Все стали бандитами!» Сделаем скидку на присущую художественным людям эмоциональность. Все ли, не все? Но ведь и правда: заявляя о приверженности исторической православной традиции, ни государство, ни население не приняли христианских норм и заповедей, увековеченных в российской культуре. Об упадке нравственности в обществе говорят и сами церковники. Политическая жизнь в стране характеризуется агрессивным и непримиримым противоборством. Протестные волны захлестнули улицы российских городов. Поляризованное общество раскололось на множественные враждебные лагеря. И атмосфера взаимного несогласия сгущается день ото дня. И малейшей искры может быть достаточно, чтобы случился взрыв не в масштабе одного маленького городка вроде Пугачёва, а всей страны. Криминальность в обществе не только не уменьшилась, но стала, чуть ли, не основой общественного существования. Бандитские разборки выглядят в порядке вещей. Социальное неравенство достигло уровней, не мыслимых в прежнее время. Неприкрытое стяжательство, нищета многочисленных групп населения, коррупция, всесилие чиновников, расовая нетерпимость, проституция, детская бездомность, хулиганство, пьянство, наркомания, безнаказанность, циничное тунеядство, внесудебные расправы, массовая миграция, нарушения прав личности, вредные привычки, исчезновение людей, наличие политзаключённых, применение органами правопорядка пыток и других видов жестокого обращения, ликвидация гражданских свобод, торговля людьми, первые места в мире по суицидам и прочие позорные явления в небывалом масштабе вошли в привычный круговорот российской жизни. Следовало бы добавить и различные техногенные катастрофы, и ухудшающееся состояние экологии, обманутых дольщиков, тенета сетевого маркетинга, кредитов, ипотек, ЖКХ, ТСЖ и прочего – несть им числа. И при этом совсем не наблюдается покаяния за существующие пороки, являющегося главным условием жизни христианина. Более того, обилие в отечественной жизни социальных пороков объясняется внешней экспансией, происками врагов России. Духовные начала жизни не получили воплощения в жизни материальной. Фактически возврат населения к Православию обозначился прежде всего приобщением к церковной обрядовости и не вызвал глубоких психических изменений.

Самое печальное, что, согласно опубликованным в «Независимой газете» данным, «Россия занимает:
1-е место по абсолютной убыли населения:
1-е место в мире по количеству самоубийств среди пожилых людей;
1-е место в мире по количеству самоубийств среди детей и подростков:
1-е место в мире по числу разводов;
1-е место в мире по числу детей, брошенных родителями;
1-е место в мире по смертности от заболеваний сердечно-сосудистой системы;
1-е место в мире по числу пациентов с заболеваниями психики;
1-е место в мире по объёмам торговли людьми;
1-е место в мире по количеству абортов и материнской смертности;
1-е место в мире по объёму потребления героина (21% мирового производства);
1-е место в мире по объёму продаж крепкого алкоголя:
1-е место в мире по темпам роста табакокурения;
1-е место по темпам прироста ВИЧ-инфицированных».

Понятно, что всюду - жизнь, если вспомнить полотно художника-передвижника Ярошенко, и мы, безусловно, не вправе в обилии перечисленных пороков винить одну лишь Русскую Православную Церковь и то вероучение, которым она руководствуется. В то же время, признавая могущественность Церкви, мы не можем не задаваться вопросом о степени её ответственности за всё происходящее в стране. Ради объективности примем в расчёт существование препятствия, не позволяющего Церкви оказывать облагораживающее влияние на состояние российского общества. Таким препятствием является традиционная для России зависимость всех духовных институтов, в том числе и религиозных, от государства. Будет правдой сказать так, что Церковь, возрождённая де-факто и де-юре, вопреки Конституции Российской Федерации, целиком и полностью подчинилась государству, что называется, легла под него, и оказалась вынужденной играть роль идеологического и устрашающего костыля в государственной политике. Более того, Церковь, путём исключительных материальных воздаяний со стороны государства и предоставления ей полномочий по оказанию влияния на многие жизненные сферы, стала неотъемлемой и зависимой частью государственного российского аппарата, чем и сама способствовала, выражаясь церковным языком, расточению всякой веры и правды у людей.

Утратив самостоятельность и перестав быть «не от мира сего», Церковь, как организация, и сама стала управляться по бюрократическим правилам, а её руководство приобрело те же хорошо узнаваемые черты, что свойственны всему российскому чиновничеству с его приспособленчеством и склонностью к извлечению личной выгоды любыми способами. Церковь не стала ресурсом гражданского общества, как это случилось с католической церковью в Польше и Литве, а превратилась в дополнительный инструмент государственного управления, удобно встроилась в управленческую вертикаль. Надо оговориться, что под Церковью понимается всё сообщество верующих, ею объединяемых. Но дело-то в том, что всего сообщества как раз и не слышно. Сообщество (паства) хранит гробовое молчание. Говорят, как и положено по уставу, иерархи. А их голос всецело сливается с голосами власти. Не может отдельный министр действовать в разрез правительственному руководству. В свою очередь, и сама построенная на строгом единоначалии, Церковь в лице своих клириков, не позволяет пастве самовыражаться. Голоса отдельных верующих не принимаются в расчёт, либо жёстко пресекаются известными способами. Таким образом, Церковь не стала нравственным ориентиром в жизни всего российского общества и отдельных его граждан. Нельзя сказать, что жизнь верующих людей может служить примером для остальной части населения страны. Не может государственная Церковь отличаться от институтов того государства, которому она служит. И если государство построено на лжи и фальши, то какой другой должна быть религиозная организация, подчиняющаяся и служащая этому государству?

И всё-таки приходится сожалеть об одной упущенной Церковью возможности, которую она могла бы реализовать даже в традиционно неблагоприятных для неё условиях. Такая возможность сохраняется и сейчас. Речь идёт о роли своеобразного медиатора между государством и обществом. Дело в том, что за последнее время в российском обществе оказался почти утраченным навык договариваться. Позиция силы, громкого голоса, взаимных оскорблений, грубости, угроз стала ментальной нормой отношений на различных коммуникативных уровнях. Хамим и грубим все, не исключая Президента. Похоже, что договариваться мы не только не умеем, но и не желаем, намеренно забывая, что ненасильственные методы устранения противоречий гораздо эффективнее. В «Нагорной проповеди» у Иисуса есть такие слова: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими». Может ли этот евангельский посыл работать в реалиях сегодняшней России? Думаю, что может. Иначе – мгла. И кому бы ещё, как не Церкви, взять курс на умиротворение общественных отношений и достижение взаимопонимания между различными социальными группами? К сожалению, наблюдается противоположная тенденция. Церковь придерживается непримиримой, если не сказать жестокой, позиции по отношению к лицам, так или иначе, не вписывающимся в нынешний политический контекст. Церковь не спешит «призывать милость» к тем «падшим», которые проявляют несогласие с государственной политикой. Для примера достаточно назвать дела «Pussy Riot», Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, Ильи Фарбера, Алексея Навального, повторный суд над умершим в тюремных застенках Магницким, процесс «узников 6 мая».

Церковь не в состоянии реализовать своего великого миротворческого предназначения, находясь в государственном подчинении. Неукоснительное соблюдение Конституции РФ, провозглашающей отделение государства от религии, могло бы содействовать созданию в лице Русской Православной Церкви значительного гражданского ресурса по сохранению мира в стране, стабилизации политической обстановки, гуманизации социальных отношений, преодолению явлений жестокосердия, экономической и личной зависимости россиян, духовного рабства, умственной неразвитости, развращённости, цинизма, национальной и личностной деградации. В противном случае нас ждёт жестокая анархия взбунтовавшихся рабов, для подавления которой явятся новые деспоты. Не исключено, что первой жертвой суровых гонений, «бессмысленного и беспощадного бунта» станет сама Церковь.

Владимир Рослов, Москва

Последние публикации на сопряженные темы