Всё, что, вообще возможно поделать с ЛОЖЬЮ – это ВЕРИТЬ в неё. Ибо ни к чему более она НЕ пригодна. Поэтому вопрос о том «Как можно верить в ложь» я бы переадресовал в виде ДРУГОГО вопроса: «А какие препятствия для Веры в Ложь можно предусмотеть?».

«Православная культура» призвана научить людей любить ДИКТАТОРА – в этом главное предназначение и опасность «Тоталитарной культуры» для демократии в нашей стране.

Чем больше я слышу от Христиан о Дьяволе, это при том, что сам Дьявол, по понятным причинам, молчит, тем большей симпатией я к нему проникаюсь. Он мужественно сносит все плевки и односторонние обвинения в свой адрес, даже не имея возможности себя защитить. Дьявол похож на подсудимого в судилище, наполненном лгунами, у него нет сторонников нигде. Его поносят, а он в ответ молчит. Обвиняют во лжи, а никто не слыхал ещё от него ни слова. Все злодейства Дьявола представляют собой устный фольклор церкви, который они даже не потрудились систематизировать, потому что нечего. Его Библейские злодейства так исчезающе ничтожны по сравнению с преступлениями Бога, что стыдно было бы упоминать об этом.

Выше интересов человека нет ничего. В этом состоит главное отличие гуманистической этики от авторитарной, которая ставит интересы некоего, гипотетически существующего бога выше интересов человека. Что касается Православной церкви в России, она отошла ещё дальше от гуманизма в сторону узурпации права, не только провозгласив интересы своего бога выше интересов человека, но выше интересов верующих, предмет веры которых не совпадает с предметом веры Христиан.

Отнюдь не вера определяет смысл жизни, а только то, не пуст ли твой чердак. Невежественные люди защищают свои убеждения, сажая в тюрьмы идейных врагов, отрезая им головы, не потому, что они так жестоки, а что иные аргументы не существуют и никогда не будут существовать. Аргументы верующих сводятся только к вере, а это дело личное и попытки принудить других к вере возможны только с помощью насилия. История людей является этому свидетелем. Например, история крещения Руси.

Вот истина никогда не нуждалась в проповедях, в приверженных и поклонниках. Её не приходится проповедовать. История не знает ни одного случая вооружённого насаждения, например, Молекулярно-кинетической теории вещества людям, которые с этой теорией были не согласны. Никто не возражает против законов Кирхгофа. Никому не пришлось столетие за столетием доказывать существование молекул. А почему – ответ очень прост: Если какую-то «истину» приходится слишком долго век за веком доказывать, а всё равно не удаётся убедить остальных, то только потому, что она ложь, а не истина.

Компьютер на столе - вот подлинный алтарь. Когда верующие простодушно просили у своих богов «хлеб насущный днесь», наука дала всем без разбора, включая и этих дикарей, некогда, да и поныне препятствующих её представителям спокойно заниматься творчеством и созиданием, не то что «хлеб да днесь», а много больше того, что могли эти нищенствующие духом и не только духом, суметь себе вообразить.  Наука отвечает интересам людей, как ни один бог этим интересам не отвечал за всю историю. Сравнение плодовитого благами, дерева атеизма с «плодами веры» анекдотично настолько, что я с трудом удерживаю себя от известной русской пословицы, чтоб только не прослыть хулиганом. Дело в том, что в последнее время, а это примерно два тысячелетия, церковь не то чтобы не произвела ровно ничего, но даже и не придумала более правдоподобных догматов взамен ставших смехотворными.

Когда отсутствие свободы совести оправдывается количественным превосходством людей, по этой или иной причине, игнорирующим её, не видящим нужды в её наличии, нарушающим её, такие не понимают значение слова «совесть», поскольку природа её им не ведома. Совесть может существовать только в условиях самоопределения. Другими словами, никакой другой совести, кроме свободной, быть не может. А потому утрата человеком своей совести тесно взаимосвязана с утратой свободы. Но она – безошибочный орган, отличающий полезное от дурного. У верующих своим пастырям людей, последними создаётся, методами суггестии, иной орган для различения полезного от дурного, в результате чего, естественно существующий орган различения атрофируется вследствие прекращения его функции. 

Дело в том, что на сегодняшний день определённого сорта людьми, не прикоснувшимися и даже не видавших атеизм с близкого расстояния, а только наслышанных о нём суеверные слухи, выдумано уже немало всевозможных «атеизмов», таких как «Воинствующий атеизм», «Снисходительный атеизм», «Верующий атеизм». А теперь один автор статьи  «Суть наукообразного атеизма» поведал нам ещё об одном болезнетворном штамме всех этих «измов» - «Наукоподобном атеизме». 

Если некую «истину» приходится доказывать слишком долго (два тысячелетия), а люди всё равно сомневаются, то только потому, что истиной-то она как раз и не является, а лишь ложью. По поводу подлинных истин ни у кого не возникает сомнений, ни у Христиан, ни у Католиков, ни у Мусульман, ни у Буддистов, ни у Вайшнавов. Например, пришлось ли доказывать Молекулярно кинетическую теорию вещества тысячу лет? Нет, не пришлось.

Но никто из вас, почему-то не хочет умирать от аппендицита. В своих тщеславных фантазиях вы уготовили себе место в раю, на деле живя в мире, созидаемом атеистами и как атеист, но не замечаете этого. Когда такие как вы, громили анатомические лаборатории, люди подлинного знания были вынуждены тайно от вас изучать трупы, чтобы сегодня вы не умирали от аппендицита в том числе. Но не случалось ли вам, в таком случае, когда-нибудь обременить себя мыслями о моральном праве на пользование трудом своих идеологических врагов? 

Нашим костям и желудкам известно о жизни много больше, чем мы в состоянии себе возомнить. Уже один только трафик нервных сигналов от желудочно кишечного тракта превосходит объём такого же трафика вербального дискуссивного мышления многократно. И кто же, в таком случае, эксперт касаемо вопросов смысла бытия - кто угодно, я имею в виду, органы тела, но только не человеческое воспитание.