Почему в российской прессе отсутствует религиозная тема?

Загадочная ситуация, сложившаяся в российской прессе с религиозной журналистикой, весьма занимательна: такая журналистика отсутствует. То есть, если судить по ежедневным газетам, крупным еженедельникам, телевидению и радио, то в России в Бога не верят.

В газетах нет религиозных отделов, даже нерегулярных. Некоторым исключением можно считать публикуемые "Коммерсантом" тексты поздравлений с религиозными праздниками, которые подписаны обычно высшими духовными лицами традиционных религий. Но это, понятно, не журналистика. Полноценным исключением можно считать "НГ-религии", хотя здесь мы имеем дело, скорее, со специализированным изданием, чем с присутствием религиозной темы в обычной прессе.

Специализированной (как правило, на проблемах какой-то одной конфессии) периодики очень много, но считать большую ее часть журналистикой можно лишь с большой натяжкой. Там не встретишь новостей, кроме официоза, совсем нет независимых журналистских расследований, нельзя найти непредвзятый комментарий. Лучшие из таких изданий представляют собой даже не публицистику, а катехизаторство. Я отношу этот тип изданий к лучшим образцам современной религиозной журналистики.

А журналистики на религиозные темы нет. Одно время за нее могли сойти расследования - кто и на что потратил деньги, вырученные от торговли льготными сигаретами, и почему вообще Церковь торгует табаком. За исчерпанием этой темы, а также кратким всплеском интереса к проблеме богословских взглядов о. Георгия Кочеткова и к нестроениям в Екатеринбургской епархии, религиозная журналистика прекратила свое существование, по сути, не начавшись.

Исследование причин этого явления обещает быть увлекательным, уж слишком оно парадоксально в стране, где, по разным данным, от 10 до 80% людей являются православными, а мусульмане, те и вовсе прирастают числом, и где, кстати, визит Папы Римского в страну-соседку попал на первые полосы. Итак, каковы могут быть причины парадокса? В силу опыта я могу анализировать его только на примерах Православной Церкви, поэтому о них и буду говорить.

Во-первых, данный парадокс, вероятно, вызван исключительной закрытостью верхов Русской Православной Церкви. А причина такой закрытости, если учесть, что Церковь не занимается разведкой и контрразведкой, обороной и охраной общественной безопасности, может быть только одна: в Церкви творится нечто такое, о чем стыдно рассказывать. Причем творится в самых верхах. Вероятнее всего, что на самом деле ничего особенного там не творится: идет борьба за власть, как текущая - за существующие посты, так и стратегическая - за место будущего Патриарха, идет воровство, идет череда разного рода прегрешений, в общем, все то, что происходит всегда и везде. Но РПЦ, заняв когда-то позицию презюмирования собственной безгрешности - не как Церкви, а как земного института, - теперь боится сознаться в малейшем грехе, опасаясь, что это разрушит весь конструкт. То, что в него никто не верит, неважно; важно, что об этом никто не говорит. Вот вам и закрытость, собственно.

Вторая причина: РПЦ категорически не поощряет существования рядом с собой иных институтов гражданского общества. Причина этого в том, что гражданское общество - всегда движение, свободомыслие, полемика и критика. Это не "бабульки" и не преданные "публицисты", кормящиеся от издательского ли отдела, от других ли встроенных в церковную экономику коштов, либо надеющиеся впредь прокормиться, либо лично фанатичные по причине маргинальности - или маргинальные по причине фанатичности. Ростки чего-либо живого в приходской жизни, которая могла бы быть гражданским обществом "по-церковному", не всегда находят поддержку и защиту у священноначалия. А коль скоро нет гражданской жизни, то нет и предмета для журналистки - в условиях, когда работа церковной иерархии и церковная экономика не освещаются по причинам, о которых сказано выше.

Третья причина не имеет к Церкви непосредственного отношения. Большинство журналистов не только не воцерковлены, а просто глубоко нерелигиозны, и потому, как люди, привыкшие идти в своих предпочтениях или антипатиях до конца (иначе трудно говорить читателю что-то определенное, а другого он не любит), - профессионально ненавидят Церковь. Достаточно вспомнить шипение, доносившееся из редакционных комнат отделов "Общество" крупных газет, когда воссоздавался "ХСС" - так журналисты-интеллигенты предпочитали называть Храм Христа Спасителя. То, что этот Храм закрыл небо очень многим, на самом деле лишь в малой степени связано со злоупотреблениями при его постройке. Злоупотребляют ведь и на МКАД, и на третьем кольце в Москве, так никто же в результате не пересаживается с автомобилей на метро (у кого, понятное дело, есть автомобиль).

Феномен добровольной самоцензуры российской журналистики в отношении русской Церкви, порожденный взаимным неприятием, очертил круг молчания вокруг института, к которому имеют более или менее опосредованное отношение миллионы людей в России. Или десятки миллионов. Есть разные точки зрения. Какая правильная, трудно сказать, так как пресса этот вопрос не изучает, а она у нас в стране, впрочем, как и за рубежом, является главным правдоискателем.

Что ж, таким образом разговор о журналистике получился разговором о проблемах собственно Церкви. Это и понятно, журналистика что, журналистика - зеркало, ее проблемы всегда прежде всего проблемы того, кого или что она отражает. Впрочем, и о самом зеркале мы тоже сказали.

Зная это зеркало изнутри, могу предположить, что то из светских СМИ, которое сумеет открыть для читателей эту - религиозную, не только православную - тему, значительно выиграет в интересе к нему читателей. Как редактор Страны.ru могу заметить, что мы пытаемся. Во всяком случае, то, что сказано о состоянии дел и умов выше, делает появление качественной религиозной журналистики тем более необходимым. Вообще, в этом отношении, может быть, стоит надеяться не на традициолнную и более инертную бумажную прессу или на громоздкое телевидение, а на динамичные интернет-издания, подобные и тому, которое публикует настоящую статью.

Дата публикации:  19 Октября 2001
Религия в России