Валерия Новодворская

Вера двигает горы. Но человек - не гора

Да не прогневаются на меня теологи и иереи всех конфессий, но в основе ужасной катастрофы, разразившейся над Нью-Йорком и Вашингтоном, лежит все-таки вера. Эксцессы веры, скажете вы. Но бывает ли вера без эксцессов, в пределах рацио? Еще в начале христианских времен Тертуллиан это так сформулировал: Credo, quia absurdum! ("Верую, ибо это абсурдно".) Если достаточно логики и здравого смысла, то к чему бы здесь вера? Поэтому, когда просвещенная и светски настроенная, исполненная гуманизма и скептицизма (а это смежные понятия) часть человечества говорит, что верует в Бога, это следует понимать не буквально. Человек, не лишенный ума и вкуса, любит добродетель не потому, что ему ее прописал Бог, как некую горькую микстуру или неприятную процедуру, а потому, что он принимает добродетель всей душой.

Бог не может дать нам совесть; совесть человека свободна, и он скорее выбирает Бога соответственно своей совести. Бог и человек встречаются где-то в пути, на лезвии свободы и тоски экзистенциального выбора, знакомятся, устанавливают, что они из одного карасса, и дальше идут вместе. Тем-то и хорошо христианство, что здесь Бог пошел путем человека, раньше человека и дальше человека. На смерть за человека. Поэтому атеист Ренан мог быть христианским священником и великим автором художественных мистерий о Иисусе, Павле, других апостолах, о катакомбной, первой, трепетной, мученической христианской Церкви. Он не очень-то верил, что Иисус - сын Божий. Но он восхищался им, любил его и следовал за ним, потому что им было по дороге.

Иисус, исцеляя больных, любил повторять, что их спасла их вера. В 30-е годы нашей эры это могло быть так. Но нас через почти 2000 лет слепая вера погубит. Высоко над Манхэттеном, в ошеломляющем блеске космических небес, в самом центре силы и славы цивилизации столкнулись слепая вера и зрячий рационализм, яростное рабство традиции и раскованная свобода индивидуализма, средневековое неприятие иного и просвещенная великодушная терпимость.

Часть ее нам, видимо, придется утратить, потому что за любой верой нужен глаз да глаз, и после 11 сентября придется приглядывать. Вера не означает фанатизма, но она чревата фанатизмом, так же как сейсмический жар Земли чреват землетрясениями. И даже если речь идет о социальных утопиях (весьма далеких от религии) породивших большевиков, нацистов, "Красные бригады" и "Сендеро луминосо", то все равно в основе - исступленная вера то ли в социальную справедливость, то ли в расовую чистоту "избранной нации".

Как здесь не вспомнить незамысловатый совет одного одесского контрабандиста коллеге: "Холоднокровнее, Маня, вы не на работе". Любая вера, если к вопросам совести в ней прибавляются тысячелетней давности обряды и заветы, рискует обратиться в тоталитарную секту. Никакие разумные доводы не могут быть приведены в доказательство того постулата, что ношение паранджи, хиджаба, кипы, женского платка в храме для православных и женской же шали на голове постоянно для мусульманок, отказ от работы в субботу, пятницу или воскресенье, долгое чтение молитв, соблюдение постов или исключение из рациона свинины, сомов и креветок имеют отношение к спасению души верующего или к его нравственной гигиене.

Все это прекрасно объясняет Фрэзер в "Золотой ветви". Система тотемов и табу восходит ко временам палеолита, и нечего тащить в XXI век, что уже и в XIX было неуместно. Вера - сильнейший наркотик, она может сделать человека недееспособным и невменяемым. Убить себя и еще десяток тысяч человек, учиться в летной школе только для этого, и все это ради того, чтобы у "неверных" не было Центра международной торговли, а были тысячи похорон? Зачем? Чтобы попасть в рай? А верен ли указатель?

И в Библии, и в Коране можно найти сколько угодно темных, древних, величественных и невнятных фраз, которые оправдают что угодно, но никак не могут служить руководством к поведению в реальной жизни. Все это для того, чтобы вдохновить художников, поэтов, драматургов и музыкантов, но упаси бог политиков черпать оттуда какие бы то ни было указания. Как удивился бы Моисей, если бы узнал, что его заповедь "Не сотвори себе кумира" должна быть отнесена не только к какому-то сработанному дилетантами из металлолома тельцу (медному или златому), но и к самому Богу, который вывел его из Египта и утопил войско фараона.

Слепое подчинение Богу так же опасно и разрушительно, как слепое подчинение земному властителю. Поэтому я пришла в ужас, услышав, что некоторые чеченцы объявили Ичкерию "субъектом Аллаха". Сразу возник ряд вопросов. А какая конституция будет при этом и будет ли она вообще? "Субъект Декларации прав человека или Пакта о гражданских и политических правах" - это звучало бы гораздо лучше.

Сейчас много говорится о том, что талибов, палестинцев, перуанцев и всех склонных к пассионарности маргиналов надо просто накормить с помощью плана Маршалла. Соблазнительный, но бесполезный вариант. Германию унизили и обобрали, Гитлера в юности не приняли учиться на художника, лишили средств и отравили газами. Но Усама бен Ладен или Карлос Шакал (да и Ясир Арафат) росли не в сиротском приюте. И что-то вроде плана Маршалла предпринял Израиль, давая работу палестинцам, освобождая их от тяжелых (может быть, самых больших в мире) налогов. Нет, здесь отвергнут хлеб и выбраны "зрелища".

И не стоит встраивать одержимых фанатиков Ближнего Востока, сделавших из сложного символического рисунка Корана примитивные прописи, нечто вроде надписи на заборе, в чистый и строгий японский пантеон, где традиция "камикадзе" гораздо моложе традиции "харакири", когда из чувства чести, вызова и протеста побежденные уничтожали не врага, но себя. И не ради воздаяния на том свете, и не по воле богов, а ради "непобежденного видения самих себя". Чистая кампания гражданского неповиновения. Нет, на Ближнем Востоке - другое. Талибам не хватает не средств к жизни, а юмора и здравого смысла.

Религия (причем, любая) таит в себе вечную угрозу. Словно черная тень, падает на залитый солнцем мир. Человек должен иметь семью, работу, дом. Он должен дорожить жизнью и своим добром, он должен прочно стоять на земле. Как сказал Илья Эренбург: "Жизнь широка и пестра. Вера - очки и шоры. Вера двигает горы: "Я - человек, не гора"".