МУСУЛЬМАНЕ И ИСЛАМИСТЫ

Акция возмездия приведет к росту влияния радикального ислама

Об авторе: Алексей Всеволодович Малашенко - доктор исторических наук, Московский центр Карнеги.

ВКОРЕЕ всего Соединенные Штаты совершат акт возмездия. Можно предположить, что им удастся уничтожить режим талибов и базы подготовки террористов. В подобном случае можно допустить, что осколком крылатой ракеты будет ранен Усама бен Ладен.

В Вашингтоне прекрасно понимают, что одноразовая акция не решит проблему терроризма и потому предлагают мировому сообществу начать долгую, трудную, сопряженную с жертвами кампанию борьбы с террором. Америка нуждается в союзниках. И ей придут на помощь. Ведь даже если согласиться с теми, кто уверен, что террористическая акция 11 сентября - месть только Америке, все равно завтра кто-то точно таким же образом может поступить с Францией, Англией, Россией и вообще с кем угодно.

Борьба будет вестись против мусульманских экстремистских группировок, с тем, что принято именовать "исламским терроризмом" (хотя все политики дружно признают, что у террористов нет конфессиональной принадлежности). Мусульмане окажутся под подозрением в большей степени, чем, например, буддисты. Это вызовет и уже вызывает естественную ответную реакцию со стороны мусульманского мирового сообщества, что будет способствовать укреплению в нем антизападных настроений, росту того, что можно обозначить как "конфессиональный протест".

Это, в свою очередь, еще более "удобрит" почву для радикального ислама, подтолкнет к нему новые десятки миллионов правоверных.

Сейчас не так уж важно в очередной раз разбираться в терминологической чересполосице: что такое исламизм, фундаментализм, салафизм, ваххабизм и т.д. Надо просто усвоить, что мир получает численно выросшее и более монолитное, чем месяц назад, радикальное направление в исламе. Его сторонники озабочены низким мировым статусом мусульманства, претензиями Запада, прежде всего США, на верховенство, глобализацией, которая с их точки зрения приведет к вытеснению на периферию всех незападных цивилизаций, прежде всего исламской. Они озабочены собственной неспособностью реализовать где бы то ни было собственный "исламский проект" (создать государство и общество, функционирующее в соответствии с исламскими нормативами).

В подавляющим большинстве мусульманских стран, этнических мусульманских обществах существует фрустрация, порождающая надежду, что сложные внутренние проблемы можно решить, обратившись в светлое исламское прошлое, вернувшись к истинному исламу. С другой стороны, часть политиков сознательно разыгрывают "исламскую карту", пытаясь внедрить в сознание мусульманского обывателя идеи борьбы за исламское государство, чтобы достичь своих амбициозных целей.

Добавим сюда растущую активность международных исламских организаций, которые подпитывают такого рода настроения, используют их для укрепления своих позиций в каждой конкретной стране, а следовательно, в региональном и даже мировом масштабах.

Наконец, исламский радикализм - активный участник политических, этнополитических конфликтов, сепаратистских движений, одно перечисление которых займет всю газетную полосу.

Все это обусловливает внутреннюю конфликтогенность мусульманского мира, нестабильность в так называемом исламо-христианском пограничье. Кстати, этот термин теперь окончательно вышел за рамки географии, и доминирующим в нем стало социо- и этнокультурное содержание. Иными словами, исламо-христианское пограничье есть и в Москве, и в Париже, и в Нью-Йорке. Внутренняя неустроенность и непростое международное положение мусульманского мира является устойчивым фактором его бытия, в том числе мусульманских меньшинств Европы, Америки, России, Китая и т.д.

При анализе исламского радикализма целесообразно и даже необходимо избегать априорной критики, но видеть в нем прежде всего закономерное, самогенерирующееся явление, имеющее объективные социальные и конфессионально-культурные корни. Радикализм присущ и другим конфессиям, о чем верно и, что особенно важно, очень своевременно напомнил в материале "Многоликий фундаментализм" Андрей Тувинов ("НГ", 26.09.2001). В исламе он более последователен и в большей степени обращен на мирские - экономические, социальные, бытовые вопросы, и потому естественным образом связан с политикой, не говоря уже о том, что зачастую политизация ислама носит целенаправленный характер.

После нападения террористов на Нью-Йорк стало ясно, насколько низок порог защищенности любого государства и общества. Сегодня есть немало любителей предсказывать, какие еще беды обрушатся на нашу планету, обитатели которой лишь в научно-фантастических фильмах лихо отражают падающие с небес астероиды. Думается, что в сознании мусульман порог их собственной защищенности понизился не меньше, чем у американцев. Это связано и с тем, что какую-то их часть собираются наказывать (карающий меч, заметим, в руках у христиан), и с, безусловно, прямо-таки подскочившей исламофобией, и с тем, что заметно окреп стереотип, что любой мусульманин потенциально может быть причастен к террору.

Неизбежно возникает вопрос: какова будет мусульманская реакция? Пока что ответ на него дают многотысячные антиамериканские демонстрации в Пакистане, Индонезии, арабских странах. Вспоминается и тиражировавшаяся телевидением радость палестинцев по поводу трагедии в Нью-Йорке. Праздновали ее и в Чечне. Объяснения этим восторгам лежат на поверхности, они вполне мотивированы.

Хуже другое. Не являются ли такие настроения свидетельством того, что в мусульманском мире развивается опасный, хотя и объективно неизбежный процесс все большего самоотождествления рядовых мусульман с религиозными радикалами, которые бросают вызов самым могущественным странам и народам?

Готовность сотрудничать с США в борьбе с терроризмом многих мусульманских правительств, в том числе в Центральной Азии, отнюдь не свидетельствует о полной поддержке жителями этих стран ракетно-бомбовых ударов. Тем более что в некоторых постсоветских мусульманских республиках радикальные исламисты составляют наиболее дееспособную, к тому же поддерживавшуюся извне оппозицию.

Я не верю ни в какую драку между цивилизациями (сейчас это самый любимый вопрос журналистов). Но то, что отношения между мусульманским миром и Западом (возможно, включая Россию) осложнятся, сомнений не вызывает. Нельзя исключать и какого-то конкретного мусульманского ответа, то есть контрудара, место и время нанесения которого спецслужбы могут и прозевать.

Надо отдать должное администрации Буша. Она не торопится. Она не только стягивает корабли и самолеты, к проштрафившемуся Афганистану, но, думается, оценивает последствия своих возможных действий для себя, для своего авторитета в мире, для всего мира. Бушу-младшему не позавидуешь. Военные спорят об эффективности грядущего удара. Гонцы СМИ в ожидании бенефиса заняли места в первых рядах зрительного зала. Главные же спекуляции ведутся на тему - что будет потом? Политики больше блефуют. Самые осторожные (и умные) эксперты отвечают: "Поживем - увидим".

P.S. В своем материале я сознательно абстрагировался от презумпции невиновности, постольку в настоящее время удар наносится по террористам-мусульманам, и речь в статье шла о последствиях акции возмездия именно для мусульманского мира.