Накануне президентских выборов возникало много вопросов о будущем. Один из них: какой будет политика новой администрации в отношении религии и религиозных объединений? И другой:

каково отношение крупнейшей конфессии — Русской Православной Церкви к новой власти и нынешним политическим процессам?

В последние годы наблюдатели не раз отмечали тенденцию к огосударствлению Церкви — как со стороны светской власти, так и со стороны власти церковной. Разумеется, Россия, как и в прошлом, остается многоконфессиональной страной. Осознание этого нашло свое выражение в законе о свободе совести 1997 г., в преамбуле которого говорится об уважении к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России. Вместе с тем там же указывается на признание особой роли православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры.

Будучи дискриминационным в отношении религиозных меньшинств, т.н. нетрадиционных религий, закон выделяет традиционные для России, так сказать, "этнические" религии, но преимущество отдает именно православию. Нетрудно заметить, что этот подход соответствует старой, дореволюционной, "имперской" модели.

Ставка на РПЦ как на "ведомство православного исповедания", которое призвано быть "духовно-нравственной составляющей" новой российской державной идеологии, стала вполне очевидна в последнее время — в период смены политических эпох. Подобная позиция светской власти уже вызвала недовольство у российских мусульман. Еще в конце декабря прошлого года муфтий Равиль Гайнутдин заявил, что в России нет реального равенства всех религиозных конфессий. В качестве примера он привел утвержденное президентом Ельциным "протокольное старшинство российских официальных лиц", в котором Патриарх Московский и всея Руси занимает 18-ю, а руководители других религиозных направлений — 38-ю позицию. О том, что речь шла именно о "протокольном" неравенстве, свидетельствовала заявка муфтия на прямое сотрудничество с властью: "Мы являемся партнерами правительства РФ, президентских структур".

Без сомнения, президентская администрация найдет общий язык с мусульманами, особенно после того, как 4 марта на IV съезде общероссийского политического общественного движения "Рефах", пользующегося поддержкой мусульманского духовенства, было принято решение поддержать и.о. президента на предстоящих выборах. "Движение "Рефах" ставит своей задачей защиту всех национальных меньшинств в РФ", — говорится в итоговом документе съезда, который призвал "всех мусульман, буддистов, представителей других традиционных конфессий России" отдать свои голоса за Владимира Путина. Взамен мусульмане требуют придать государственный характер празднованию 1400-летия распространения ислама на территории России. 15 марта В.Путин специально встретился с представителями Совета муфтиев России.

Другими словами, сегодня речь идет не столько об огосударствлении Церкви, сколько о создании системы, в которой существующие в России конфессии будут поделены на "государственные" и "свободные". С первыми власть установит тесные и взаимовыгодные связи, к остальным же будет относиться с точки зрения "госбезопасности" (при принятии решений советуясь с руководителями "госрелигий" и, когда необходимо, принимая во внимание мнение международных правозащитных организаций и Конгресса США).

В условиях, когда идея приоритета прав человека, демократических и либеральных ценностей потерпела явный провал, а изоляционистская идеология экстремистского толка неприемлема из прагматических соображений, верховная государственная власть, в лице Путина пытающаяся синтезировать старое и новое, активно использует церковное начальство (по существу советскую церковную номенклатуру) для заполнения духовно-политического вакуума.

Но православная или иная религиозная духовность в данном случае выполняет не только и не столько функцию идеологии, сколько функцию эстетическую, визуальную, декоративную. Всенародно и почти единогласно избранный "отец нации" в пиджаке и галстуке обретает совсем иной "имидж" рядом с маститым Патриархом в старомодном, дониконовской эпохи, белом клобуке и с драгоценной панагией на груди. Черты "великого господина" как бы переходят и на светского владыку. Вместе с российской имперской символикой все это создает образ той самой, некогда потерянной державы.

Успех этой "духовности" обеспечен!

С одной стороны, "духовности" подобного рода явно не хватает "советским людям". В недавнем прошлом ее место занимало "всесильное, потому что верное" учение Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. Но, когда историческая ситуация изменилась, к православию потянулись вчерашние и сегодняшние партийцы — ленинисты и сталинисты. Так, председатель комитета по экономической политике Думы, член фракции КПРФ Сергей Глазьев, выступая недавно на "Рождественских чтениях", заявил, что Геннадий Зюганов "не является атеистом... Он наш человек, православный, ходит в церковь". По его словам, КПРФ в целом "отказалась от атеизма, признала вину КПСС за гонения на Церковь". И хотя "не все члены КПРФ православные, многие из них атеисты... но это та политическая сила, которая может восстановить наши духовные традиции. Их лидеры воцерковлены, они понимают всю важность православия".

С другой стороны, свои услуги предлагают русские националисты и монархисты. Так, сразу после президентских выборов, 8-9 апреля, в Москве состоится "Всероссийский русский собор" под девизом "Православие, державность, народность", который организует "Федеральная русская национально-культурная автономия". В обращении оргкомитета, в частности, говорится: "Велика наша вина перед Богом. Со времени своего крещения Русь нарекла себя Святой Русью, осознав высокое призвание стать в этом мире оплотом истинной веры — святого Православия... На протяжении столетий своей истории Россия была и неизменно оставалась мощной Православной Державой во главе с Царем — Помазанником Божиим. Русским людям была дарована благодать Царства". Оценивая проводимые в последние годы в России реформы как "антихристианские социальные эксперименты", авторы обращения указывают на две ведущие "антирусские силы": "партию последователей лживой коммунистической идеи" и "безбожных подражателей западного тупика развития".

Крайности сходятся. Между этими крайностями, видимо, и собирается лавировать партия нынешней "всеобъемлющей" власти. Для этого "духовного" лавирования ей и нужна всегда готовая услужить начальнику церковная и прочая религиозная номенклатура.

Однако сегодня дело не только в услужении. Нынешняя конституционная свобода стала слишком опасна для самой духовной власти. Именно поэтому последняя столь активна в деле создания государственно-религиозной "симфонии". Речь идет о своего рода конкордате: духовная власть поддерживает светскую, чтобы та обеспечила незыблемость этой духовной власти в пределах ее религиозной компетенции. Это касается не только православных, но и мусульман, и буддистов, которые тоже существуют в ситуации внутренних расколов.

Кроме того, пережившая эпохи перестройки и демократии советская религиозная номенклатура (прежде всего церковная) давно тоскует по той важной, начальственной роли, которую она играла в протоколе и ритуале даже советского времени. Высокая строчка в новой табели о рангах — ее заветная мечта.

Итак, просматривается общая цель — создание жесткой системы религиозно-государственного взаимодействия и контроля. В качестве инструментов должны выступить, помимо личных контактов и "рабочих встреч" государственных и религиозных чиновников, межхристианский комитет и межрелигиозный совет, которые пока не работают в полную силу. Однако в феврале состоялось заседание рабочей комиссии Межрелигиозного совета России с участием представителей РПЦ, Духовного управления мусульман Европейской части России и Конгресса еврейских религиозных организаций и объединений в России. Уточнялись отдельные пункты положения о МСР, в частности, было принято решение, что в состав совета будут входить по два представителя от каждой "традиционной" религии. А весной планируется провести всероссийский Межконфессиональный собор, в котором примут участие как члены Межрелигиозного совета России и Христианского межконфессионального консультативного комитета, так и представители органов федеральной и местной власти, ученые, деятели культуры и политики.

Что же в завершение? Может быть, просто учреждение министерства культов с функциями, близкими к функциям печально известного советского Совета по делам религий?