Автор и ведущий Алексей Цветков

Апокалипсис всегда

Неграмотность, а вернее полуграмотность, - причина многих бед, и одна из них не покидает нас уже полтора тысячелетия. В 525 году Папа Римский поручил монаху Дионисию Короткому вычислить дату рождения Иисуса Христа. Монах, не будучи слишком силен в истории, пришел к выводу, что Иисус родился в 753 году от основания Рима, чем внес полную путаницу в евангельские события. Так например, иудейский царь Ирод, заклейменный как гонитель Иисуса и истребитель младенцев, к этому времени уже скончался. Большинство современных историков относит дату рождения Христа к 4 году до нашей эры, или даже раньше.

Эту кустарную хронологию усугубило еще то обстоятельство, что во времена Дионисия европейская математика не имела понятия о ноле, и поэтому первый год христианской эры, anno domini, следует за минус первым - это все равно, как если бы девяносто девятому году предшествовал девяносто седьмой. Ни один год, конечно, никуда не делся, непорядок только с цифрами. Но в цифрах-то, как раз, и заключена проблема.

Дело в том, что ноль, завершающий номер года, имеет для нас странное очарование - и чем больше нолей, тем это очарование сильнее. Двухтысячному в нашей короткой жизни нет соперников, целых три ноля. И мы провозглашаем наступающий год началом нового тысячелетия, совершенно забыв, что в тысяче - не 999 единиц, а все-таки тысяча. Да к тому же недоучка Дионисий одну цифру вообще пропустил.

Наши недавние предки, судя по всему, знали арифметику лучше нас, и редеющие читатели книг могут вспомнить, что наступление двадцатого столетия праздновалось именно в канун 1901 года, а не годом раньше. Многие миссионеры от арифметики потратили немало сил, чтобы рассеять нынешний обман, но без малейшего эффекта. Дело в том, что причины заблуждения - не нашем неумении считать, а скорее, несмотря на мой сарказм, в умении читать - одну-единственную книгу, не теряющую популярности уже двадцать столетий.

“И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он [как] победоносный, и чтобы победить. И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч. И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай. И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя “смерть”; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли - умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными”.

“Откровение” Иоанна Богослова, написанное в пору гонений Нерона против христиан, пришло в библейский канон трудным путем - в нем долго усматривали подрывной текст, побуждающий массы верующих к предрассудкам и крамоле. “Откровение” было реабилитировано в IV веке Святым Августином, который разъяснил, что его не следует понимать буквально, а надо толковать символически.

Именно в “Откровении” слово “тысячелетие” впервые употребляется в контексте предстоящего конца света: “Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет”. Религиозные авторы тех лет вообще были очень неравнодушны к цифровой символике - достаточно вспомнить апокалиптические семь церквей, семь звезд, семь золотых светильников и семь печатей. Однако, по общему мнению специалистов, термин “тысячелетие” употреблен здесь просто для обозначения длительного срока.

Тем не менее, именно тысячелетие, понимаемое буквально, было и остается магической цифрой для пророков конца света и их многочисленных последователей. С этим постоянным ожиданием “последнего часа” церковь вела борьбу на протяжении многих веков. Парадоксально то, что именно летосчисление по Дионисию, которым мы пользуемся по сей день, было введено церковью в VIII веке для нейтрализации очередного тысячелетнего срока, надвигавшегося по прежнему календарю.

Судя по всему, первое тысячелетие нашей эры завершилось без особых волнений, несмотря на домыслы позднейших историков - подавляющая масса европейского населения была настолько неграмотна, что не имела понятия ни о том, какой сейчас год, ни даже о собственном возрасте. Иное дело - перелом нынешнего тысячелетия. В статье “Разнообразие миллениального опыта”, опубликованной в американском журнале “Нью рипаблик”, Энтони Грэфтон приводит пример художника Альбрехта Дюрера, яркого представителя своего времени, жившего в постоянном ожидании конца света и прихода Антихриста.

“Как и большинство его современников, Дюрер, изыскивая способы предсказать дату небесных и земных катаклизмов, которых он ожидал, не ограничивался “Новым заветом”. Его сон о потопе был подсказан не проповедями мрачных богословов по Книге Откровения, а популярными брошюрками, альманахами и предсказаниями, которыми торговали вразнос на площадях каждого европейского города. Авторы этих неряшливо иллюстрированных книжонок на плохой бумаге, дальних предков наших газет, отмечали, что в 1524 году грозит опасное сопряжение планет в созвездии Рыб. Богословские и исторические пессимисты из их числа, тогда как и сейчас, естественно предсказывали, что этот небесный знак предвещает второй Потоп”.

Иными словами, если в 1500 году конца света не случилось - не беда, надо подождать еще 24 года.

Предсказатели конца света, по крайней мере христианского толка, делятся на две основные категории, в зависимости от того, как они толкуют Апокалипсис. Премиллениалисты считают, что всеобщая катастрофа произойдет до тысячелетнего царства Христа, а постмиллениалисты - наоборот. К последним, между прочим, принадлежал и сам Святой Августин, полагавший, что Церковь - это и есть тысячелетнее царство.

Не все миллениалисты и апокалиптики исповедуют христианство, но последние больше известны. Так например “миллериты”, последователи Хайрама Эдсона в США, считали, что конец света наступит в 1843 году, затем перенесли дату на следующий год. Они бросали неубранные поля, покидали работу, раздавали все свои деньги. Излишне уточнять, что в условленный день не все пошло по расписанию. Часть миллеритов впоследствии выделилась в церковь Адвентистов седьмого дня, а от последних затем откололись Свидетели Иеговы. Свидетели, с репутацией вполне признанной церкви во всем мире, кроме нацистской Германии и современной России, учат, что невидимое царствие Христа уже началось, конкретно в 1914 году, что в предстоящей последней битве при Армагеддоне силы зла потерпят поражение, и люди обретут вечную жизнь на преображенной земле.

Накануне третьего тысячелетия атмосфера ожидания накаляется. Многочисленные секты и группы, о которых порой никто раньше и не слыхал, обзаводятся сайтами в Интернете, предвещая неминуемую катастрофу и конец времен, а также предлагая советы, как подготовиться к этому уникальному событию. Органы правопорядка, особенно в США и Израиле, готовятся противостоять фанатикам и террористам. Некоторые начинают действовать, не дожидаясь круглой даты.

Многие из нынешних миллениалистов уже практически не связаны с христианскими пророчествами. Достаточно вспомнить нашумевший недавно культ “Небесные врата”, члены которого в 1996 году совершили в Калифорнии коллективное самоубийство. Они истолковали явление кометы Хейла-Боппа как сигнал, что за ними прислан космический корабль, и телесная смерть - единственный путь на этот корабль перебраться. Ранее в Швейцарии и Канаде, а затем во Франции, состоялись массовые самоубийства членов так называемого “Ордена храма солнца”.

Апокалиптический аспект японской секты “Аум синрикё” не привлек широкого внимания, которое было в основном приковано к ее террористическому акту. Но сам этот акт был попыткой спровоцировать серию мировых катастроф, предсказанную лидером культа.

Тем не менее, магистральная ветвь христианского миллениализма по-прежнему остается живой и плодоносной. В 1993 году в техасском городе Уэйко группа отколовшихся адвентистов седьмого дня во главе с Дэвидом Корешем истолковала требование ФБР сдать оружие и последовавшую попытку штурма как апокалиптический знак, и стала оказывать ожесточенное сопротивление. Во время второй попытки штурма возник пожар, в котором погибли десятки людей, и этот скандал до сего дня сотрясает министерство юстиции Соединенных Штатов.

Недавно известный в США проповедник Джерри Фалуэл, в свое время возглавлявший массовое движение “Моральное большинство”, объявил, что Антихрист уже родился, и таким образом предстартовый - то есть, вернее, предфинишный - отсчет уже начат. Фигура Антихриста - плод не столько библейской традиции, сколько средневековой фантазии. Поскольку считается, что он, как и сам Христос, должен быть евреем, подозрение до сих пор не снято с бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера. Впрочем, безвредность пятого пункта тоже не предоставляет алиби: среди других кандидатов можно назвать Михаила Горбачева и принца Уэльского Чарлза.

Естественно, что Израиль со времени своего образования или возрождения попал в центр внимания апокалиптических пророков. Многие крайние фундаменталисты в США ссылаются на Книгу пророка Даниила, где сказано, что Израиль будет вновь собран накануне конца времен, и оказывают всяческую поддержку сионизму. Приближение 2000 года, как уже упоминалось, побуждает израильские власти принимать самые серьезные меры предосторожности. Процитируем вновь журнал “Ньюсуик”:

“На Масличной горе, где, по словам Библии, Иисус должен возвратиться на землю, уже живет около сотни христиан. Недавно американец по прозвищу “брат Дэвид” провел там с пятью последователями экстатическое бдение, с песнями и “говорением на языках”. Когда-то у Давида был приход в Бруклине, но 18 лет назад он все распродал и прибыл для создания секты “Дом молитвы” в Иерусалим, где рассчитывает быть свидетелем знаменательного дня”.

“Ньюсуик” отмечает, что некоторые миллениалисты предпочитают осторожность, и уже передвинули дату конца времен на 2033 год - двухтысячную годовщину гибели Христа, датированную гораздо точнее, чем его рождение. Но в принципе ошибки мало беспокоят пророков: по замечанию автора статьи, в этой игре достаточно оказаться правым лишь один раз.

Не знаю, заметили ли радиослушатели, но мы, в принципе, уже решили загадку “ошибки тысячелетия” - не компьютерной, конечно, а новогодней. Вопреки любой арифметике мы предпочитаем 2000 год следующему потому, что только он вправе претендовать на роль в Апокалипсисе, на место точки в потоке времени. Тот факт, что большинство из нас этого не сознает, и вовсе не ожидает конца света, свидетельствует лишь о том, насколько глубоко погребены апокалиптические инстинкты в современном обществе - по крайней мере у большинства людей. Но наша ошибка выдает нас с головой.

В уже упомянутой статье Энтони Графтона, коллективной рецензии на целый набор книг, посвященных миллениализму, упоминается ставшая классической книга историка Нормана Кона “В погоне за тысячелетием”, впервые опубликованная в 1957 году. Ее некоторые недостатки с тех пор стали очевидными - в частности, тот факт, что апокалиптическое видение мира не является исключительным атрибутом христианства, и присуще многим мировым религиям, в том числе иудаизму и исламу. Но именно апокалиптическая символика Иоанна Богослова пронизывает наше общественное сознание в такой степени, что придает всей западной истории самые неожиданные, порой зловещие обороты.

“Две наиболее известные формы тоталитаризма представляют собой, согласно Кону, новый выплеск древней “подземной революционной эсхатологии”. Когда Маркс, Ленин, Гитлер и Геббельс провозглашали наступление нового общественного порядка и требовали истребления врагов, они говорили на осовремененной и светской версии древнего радикального языка. И бакинские комиссары, и эсэсовцы,.. а также их лишенные корней сумасбродные последователи, были наследниками средневековых таборитов и анабаптистов Реформации”.

История, если присмотреться к ней внимательнее, имеет куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд, а наше сознание, личное и общественное, полно куда более страшных призраков, чем безделушки, которыми пугал Фрейд.

В чем-то Фрейд бесспорно и очевидно прав: любовь и смерть - основные полюса тяготения человеческой жизни. Но они меркнут перед лицом окончательной катастрофы, будь то по христианскому сценарию или по чисто бытовому: мокрое место после свидания с астероидом.

Россия, как и большинство преимущественно православных стран, до сих пор была значительно меньше подвержена миллениализму, чем Запад и в особенности Соединенные Штаты. Анализировать эту любопытную особенность у нас сейчас нет времени, хотя наугад можно отметить, что обряд в православии гораздо важнее, чем Писание, в том числе и Апокалипсис. Но с падением железного занавеса идея конца света стала занимать пустующее место идеологии, и глашатаи последнего дня взялись за дело. Иммунитета от этой напасти не бывает.

Общеизвестно, что конец света стал излюбленным сюжетом фильмов: кино всегда было неравнодушно к катастрофам, а где найти катастрофу окончательнее и радикальнее, чем полное прекращение истории и исчезновение ее участников? Гораздо более узкому кругу адресована художественная литература по мотивам Откровения, в первую очередь выходящая в США многотомная серия “Христианских романов” Тима ЛаХэя и Джерри Дженкинса, картонные персонажи которой кочуют из тома в том на фоне апокалиптических событий: снятия семи печатей, явления зверей из бездны и тому подобного. Тут же и Антихрист - редкого обаяния румын Николае Карпатиа, полиглот и сторонник мирового правительства. Эта странная смесь быта американских предместий и дюреровских кошмаров расходится миллионными тиражами.

Энтони Грэфтон отмечает, что все рецензируемые книги выдержаны в тоне скептического сарказма. Действительно, даже такая трагедия как массовое самоубийство не может подавить в нас, образованных скептиках, ухмылки по поводу всех этих космических обстоятельств и пришельцев. Нам ничего не стоит вынести суд над миллениалистами, этими смешными, безумными, пусть подчас и опасными людьми, но куда менее развитыми, чем мы с вами.

“Люди современности, элита рационализма, светские историки, не верящие в то, что у времени есть точный порядок и значение, находят миллениализм трудным для понимания. Дело обстоит таким образом не потому, что мы достигли степени просвещенности, до которой нашим праотцам было далеко, а потому, что мы утратили чувство времени как чуда, которым обладали они все - премиллениалисты и постмиллениалисты, амелиористы и революционеры”.