Яков Кротов, журнал "Итоги"

ПОСЛЕ ХРИСТА НЕХОРОШО ЧЕЛОВЕКУ БЫТЬ
начальником чего бы то ни было. Впрочем, провозглашая Царство Божие, Иисус не призывал свергать земных властителей. Он даже увеличил их число за счет собственных последователей. Сказал, что однажды сядет на троне - и тут же пообещал ближайшим ученикам, что троны припасены и для них. Сравнил Себя с пастухом, и тут же заявил, что и среди Его паствы одни будут пастухами, другие только овцами. Все эти парадоксы отражают парадоксальность человеческой природы: “Я - царь, я - червь". У начальства, особенно церковного, эта парадоксальность обострена. Когда 10 июня 1990 года митрополит Алексий был “интронизован", “настолован", а проще говоря, возведен на патриарший трон, то к титулам Отец, Владыка, Архипастырь, присоединил звучные Первосвятитель, Святейший, Предстоятель. Но все, и прежде всего он сам, понимают, что эти пышные титулы Алексия Ридигера чего-нибудь стоят лишь до тех пор, пока его паства верит в то, что Царство, сила и слава принадлежат одному Отцу Небесному, а у Патриарха лишь в аренде.

Родители Алексея Ридигера меньше всего могли представить его всероссийским Патриархом. Мать была коренной жительницей Таллина, а отец приехал туда юношей в гражданскую, спасаясь от большевиков. В Эстонии было легко считать себя хранителями подлинной России: тут не закрывались церкви, тут оказался Псково-Печерский мужской монастырь, была и своя женская обитель, Пюхтицкая. В 1940-м Ридигер-старший стал священником — поступок достаточно героический в условиях эмиграции.

Пышность патриарших одежд многим режет глаза, но в русской православной традиции-себя лишить последнего, а богослужение украсить

Война и оккупация Эстонии эту семью каким-то чудом не задела. Сразу после окончания средней школы Ридигер-младший поступает в Ленинградскую семинарию, в двадцать один год становится священником. Примечательно, что он не женится, но и монашества пока не принимает - а без монашества высшие церковные должности закрыты. Он получает приход сперва в Йыхве, потом в Тарту. Это, конечно, не карьера.

Перелом происходит в 1961 году, когда коммунисты меняют курс в отношении Церкви: заставляют ее лидеров войти в экуменическое движение (в марте) и ограничить права священников в управлении приходами (в июле). Именно в эти полгода Алексея Ридигера проводят в архиереи (другое название епископа), в марте постригая в Сергиевой лавре, в сентябре в Таллине вручая архипастырский жезл и одновременно назначая заместителем председателя Отдела внешних церковных сношений, Следуют три года своеобразного испытательного срока, и в 1964 году Ридигера назначают управляющим делами Патриархии, по его собственным словам, на “ключевую в то время должность". В тридцать пять лет он оказался у вершины власти и уже не спускался. Так рано и так высоко больше не подымался никто. На столь денежной должности легко нажить врагов и сломать шею-Ридигер не сломал и из номенклатурной обоймы не выпал в отличие от многих и многих, кто начинал одновременно с ним. Назначение митрополитом Ленинградским в 1986-м, избрание (из нескольких кандидатур, тайным голосованием) Патриархом в 1990-м показало, что он действительно нажил врагов не больше, чем друзей, Единственное, о чем Патриарх иногда всерьез вспоминает как о гонении, было отстранение от должности управделами в 1985 году за письмо Горбачеву с предложением ослабить давление на Церковь и “ссылка" в Ленинград. На самом деле назначение на кафедру северной столицы еще с дореволюционных времен было шагом к вершине церковной иерархии.

БУДУЩИЙ ПАТРИАРХ ВСЕЯ РУСИ ПОКА В ЭСТОНИИ. ВМЕСТЕ С МАТЕРЬЮ МАРИЕЙ ПИСАРЕВОЙ И ОТЦОМ МИХАИЛОМ РИДИГЕРОМ

НА НИЗШЕЙ СТУПЕНИ ЦЕРКОВНОЙ ИЕРАРХИИ: ПЛОХ ТОТ АЛТАРНИК, КОТОРЫЙ НЕ МЕЧТАЕТ СТАТЬ АРХИЕРЕЕМ

Встает вопрос: только ли личным качествам обязан Ридигер молниеносному взлету? В прошлом году в Эстонии было найдено упоминание о вербовке настоятеля Йыхвинской церкви в ежегодном отчете республиканского КГБ. Документ был опубликован в “Новой газете" 12 октября 1998 года и вызвал шквал возмущения. Защитники Патриарха говорили, что это донесение 60-70-х годов, что все документы вообще были уничтожены, что Патриарха обвиняют в завербованности еще со времен учебы в семинарии. Между тем речь идет о вербовке спустя много лет после окончания семинарии; как уцелел документ, понятно - любой источниковед скажет, что теоретически невозможно вычистить все упоминания о каком-то факте. Ко времени предполагаемой вербовки Ридигер уже покинул Йыхве и мог с чистой совестью рассказать, допустим, о финансовой нечистоплотности церковного старосты, КГБ, ОБХСС - какая разница. В конце концов никто и не утверждает, что Патриарх святой - он Святейший.

ПАТРИАРХ- ФОРМАЛЬНЫЙ АРХИМАНДРИТ ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЫ, НО ЖИТЬ ПРЕДПОЧИТАЕТ В ПЕРЕДЕЛКИНЕ

В середине 70-х годов Совет по делам религий в своих отчетах делил архиереев на три группы: совсем диссиденты, немножко диссиденты и вовсе не диссиденты. Алексий Ридигер был в последней группе - тех, кто “и на словах, и на деле подтверждают не только лояльность, но и патриотичность к социалистическому обществу, строго соблюдая законы о культах и в этом же духе воспитывают приходское духовенство, верующих, реально сознают, что наше государство не заинтересовано в возвышении роли религии и церкви в обществе и, понимая это, не проявляют особенной активности в расширении влияния православия среди населения".

Патриарх в одном из интервью вспоминает прошлое с теми же интонациями, с которыми король, вернувшийся на трон из ссылки, вспоминает кошмары изгнания: “Я начинал служение в то время, когда за веру уже не расстреливали. Но сколько пришлось пережить!" Впрочем, и над гробницей митрополита Филиппа, убитого по приказу Грозного четыреста лет назад, Патриарх проникновенно говорит о “наших" страданиях, как будто это лично его душил Малюта Скуратов. В сущности же мучения епископа Алексия - это мучения обычного советского чиновника, ведомство которого постоянно ущемляют в правах и сокращают. У кого-то пытались отобрать кровати и умывальники, у когото - соборы и монастыри.

За время его “управления делами" при коммунистах общее число православных приходов сократилось больше, чем за время хрущевских гонений. Диссиденты считали, что церковное руководство напрасно не протестует гласно против такой политики- Ридигер же исправно гасил внутрицерковных смутьянов. Сохранились “отчеты", которые он подавал в Совет по делам религий, описывая, как он, мальчишка с огромной властью, пытался укротить диссидента епископа Ермогена Голубева, семидесятилетнего старика, прошедшего ГУЛАГ и осмелившегося выступить против хрущевских гонений: “Поверьте, что не пользу, а явный вред наносите Вы и церкви, и себе самому, когда даете за своей подписью такой материал нашим врагам, а те тенденциозно его используют в своей антисоветской пропаганде". Эти позорные отчеты, между прочим, совершенно не засекречены...

Алексия Ридигера можно не ругать за потери, понесенные Церковью, но тогда честно будет и не хвалить его за то, что после падения большевизма Церковь отстраивается. Грандиозные цифры новооткрытых приходов, отреставрированных церквей, возвращенных монастырей не могут скрыть того, что кое-что по сравнению с советскими временами Церковь утратила: так, украинские приходы сохранены номинально, ценой потери контроля и доходов. Случившееся в Эстонии нельзя не признать катастрофой, особенно неприятной именно для Патриарха, треть века управлявшего именно здешними православными. Компромисса с националистами найти не удалось, в результате чего даже Александро-Невский собор, который юноша Ридигер помогал открывать в 1945-м, не отдан в собственность Патриархии. Служат в нем священники именно “московской ориентации", но как бы из милости.

Не слишком радужно и положение в России. Многие свои поступки Патриарх оправдывает желанием предотвратить раскол Церкви, но именно в его патриаршество этот раскол стал печальной реальностью: уходят в малочисленные, но многочисленные группы, не подчиняющиеся Патриарху и презирающие его. Резко упал авторитет Русской Церкви и среди зарубежных христиан: имидж гонимой страдалицы, тоже весьма далекий от правды, развеялся окончательно, теперь приходится бороться с имиджем Церкви, гонящей всякое инакомыслие.

70-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ПАТРИАРХА ОТМЕЧЕН В БОЛЬШОМ: В ЭПОХУ ПЕРЕМЕН ОСОБЕННО ХОЧЕТСЯ СИМВОЛА НЕИЗМЕННОСТИ