Дмитрий Узланер против «нового атеизма»

06.06.2017 Статьи/Атеизм

На сайте «Гефтер» есть статья религиоведа Дмитрия Узланера под названием «Новый атеизм: можно ли бороться за науку с помощью невежества?». Автор обосновывает тезис: новые атеисты неправильно критикуют религию, по сути даже ничем не отличаются от религиозных фундаменталистов.

Статья интересна потому, что автор - светский религиовед. В чем же минусы «Нового атеизма»?

Узланер в основном нападает не на всех представителей этого условного направления, а на биолога Ричарда Докинза. Критик не может понять:

«Основное недоумение связано не столько с новыми атеистами как таковыми, сколько с этой увязкой между борьбой за науку, за высокие интеллектуальные стандарты и новым атеизмом. В частности, как так получилось, что сочинения новых атеистов о религии позиционируются в отечественном пространстве как научно-популярная литература? Почему на обложках русских переводов книг Ричарда Докинза о религии стоят штампы известных просветительских организаций? Как Сэм Харрис или Кристофер Хитченс с их одиозными памфлетами попали в число респектабельной интеллектуальной литературы? Какое отношение новый атеизм имеет к борьбе с лженаукой на уровне РАН?».

Все намешано в кучу, попытаемся разобраться. Во-первых, не книги Докинза о религии, а книга. Очевидно, речь идет о книге «Бог как иллюзия». Хитченс всегда был публицистом, его книги не относили к научно-популярной литературе.

Докинз и Харрис имеют отношение к науке. Возможно, поэтому их публицистику в России отдельные организации относят к научно-популярной литературе, хотя это и не совсем корректно. Но разве «новые атеисты» виноваты в том, что их книги какие-то люди считают научно-популярными? А вот издатели указывают, что это публицистика. Докинза издавали «Колибри» и «Азбука-Аттикус», а Харриса – Эксмо.

Узланер либо вводит читателей «Гефтера» в заблуждение, либо не понимает, почему эти книги популярны среди интеллектуалов и популяризаторов науки, а шире – ученых (преимущественно представителей естественных наук).

Проблему следует рассматривать в контексте событий в США и Великобритании, а не через призму российской действительности 2017 года. Почему долгие годы атеисты не так активно публиковались, а с середины 2000-х все началось? И религию критиковали не только публицисты, но и ученые с мировым именем, особенно популяризаторы науки.

Это не просто интерес к религии, а реакция на определенные события. Если конкретно, это связано с креационизмом. В отдельных школах США и Великобритании как раз в это время активно лоббировали идею преподавать креационизм вместе с теорией эволюции (иногда – только креационизм).

Молчать ученые не стали после того, как президент США Джордж Буш младший хотел, чтобы в школах изучали «теорию разумного замысла». В некоторых странах, например в Сербии, удалось совместить теорию эволюции и так называемый разумный замысел.

Атеистическая публицистика в это время – именно реакция на эти события. Удивительно, что Узланер этого не знал, хотя и мог узнать, прочитав статью в той же «Википедии» о книге «Бог как иллюзия». Так как эти книги направлены в основном против креационизма, то какие тогда вопросы, что ученые из комиссии по борьбе с лженаукой РАН поддерживают эти издания? Ведь книги, как правило, написаны их коллегами и направлены против лженауки - креационизма.

Научное сообщество западных стран неоднократно выступало против преподавания креационизма как научной теории. Для России это также актуально со времен дела Шрайбер, когда религиозное семейство пыталось добиться введения в школах альтернативы теории эволюции.

Вернемся к аргументам Узланера:

«Просвещение, просветительство — это попытка помочь разобраться в некоем явлении, пролить на него свет, дать знания тем, кто этих знаний был лишен. Как с этим сочетаются задачи воинственного мировоззрения, призванного вести «крестовый поход» против религии? Наука — хорошо. Просвещение — замечательно. Но воинственный атеизм — это именно воинственное мировоззрение, призванное нападать, колоть, уничтожать, но никак не просвещать. Мы же не рассматриваем выпады христианских или исламских полемистов как пример просвещения, хотя бы даже религиозного?».

Во-первых, кто сказал, что эти люди – воинствующие атеисты? Это ярлык Узланера. И далее он исходит из этого предположения, которое еще следовало бы доказать. Вряд ли этот человек найдет у «новых атеистов» призывы сбрасывать служителей культа с колоколен или нечто похожее. Иначе, по странной логике Узланера, любой атеист воинствующий. Сравнивать публицистику ученых с полемистами религиозными странно по той причине, что все-таки в публицистике ученых помимо точки зрения, каких-то отвлеченных рассуждений есть еще и факты, то есть человек может узнать действительно что-то новое. Сравнивать это с апологетикой странно. Но в теории полемисты вполне могут заниматься религиозным просвещением, почему нет? Все зависит от их компетентности.

Узланер далее пишет:

«Ричард Докинз может писать замечательные книги по биологии, но как только его взор касается религии, всякий здравый смысл улетучивается. То же самое можно сказать про остальных. Допустим, я очень не люблю брак и мечтаю его упразднить. Я пишу пафосные памфлеты против этого социального института. Замечательно! Но нельзя же подобные памфлеты издавать под видом научно-популярной литературы».

Книга Докинза – публицистика, а не научное исследование религии. В публицистике, которая направлена против преподавания «теории разумного замысла» в светских учебных заведениях, приведены некоторые аргументы, вот и все. Докинз даже не ставил себе задачу исследовать «религию вообще». А в публицистике автор может свободно высказываться. Или Узланер считает, что Докинз не может вообще свободно высказываться?

Поскольку это очень важный момент, следует повториться, Узланер намеренно говорит о том, что издали под видом научно-популярной литературы. Хотя на деле издательства указывают жанр - публицистика, западные издательства также относят книгу к публицистике. Возможно, кто-то действительно назвал научно-популярной, но не официальные издательства. Следовательно, это странный аргумент. На самом деле книга Докинза – атеистическая публицистика.

После того как Узланер использовал уловку «соломенное чучело», он начал излагать тезисы против «нового атеизма». Например:

«Интеллектуальный трюк нового атеизма прост до неприличия. Из всего массива академического знания о религии сразу выкидываются девяносто процентов всех исследований (якобы, они недостаточно научны). Остается только десятая часть, относящаяся к эволюционной биологии, психологии и когнитивной науке».

Сомнительно, что автор знаком со всеми трудами так называемых новых атеистов. Но поскольку речь идет о Докинзе, то ответить на это довольно легко. Популярная публицистика преследует цель изложить проблемы (креационизм не наука и ряд других) и объяснить все доступным языком для широкой публики, так как Докинз помимо этой книги написал еще много научно-популярных работ по биологии.

И если так докапываться до популярных книг, то ошибки найти легко, в частности в изложении, так как написано, допустим, плохо для академиков, мало ссылок на исследования. Поскольку Докинз не религиовед, то со стороны религиоведа странно выдвигать требования к публицистике, чтоб она была на уровне серьезного религиоведческого исследования. Задача Докинза – опровергнуть креационизм, упомянуть некоторые явления (например, клерикализм), а не разбирать сущность религии. По многим вопросам религиоведения Докинз некомпетентен и действительно не знаком со всеми исследованиями.

Узланер правильно замечает спорность докинзовской гипотезы мемов, которая критикуется в научном сообществе. Но исходная проблема критика в том, что он упрекает Докинза за то, что тот не религиовед, а это глупость. Еще интересный аргумент:

«”Новые атеисты” широкими малярными мазками мастера оперируют некой абстрактной религией вообще, которую они, якобы, «объясняют» или «разоблачают». Проблема в том, что никакой «религии вообще» не существует».

Автору следует перечитать публицистику Докинза, Хитченса и Харриса, потому что на самом деле там всегда упоминается конкретная религия – чаще всего ислам или христианство. Именно потому, что они реагируют на общественные процессы, связанные с клерикализацией общества или исламским терроризмом и нетерпимостью, например. Но есть и сверхобобщения, они обусловлены тем, что тема книги не посвящена «сущности религии», чему можно посвятить отдельное исследование. Причем опять же не «религии вообще», а именно конкретной религии.

Уловка Узланера работает так: если бы тот же Докинз попытался написать работу о сущности конкретной религии, но упомянул бы в этом разборе другую религию, то Узланер мог бы написать что-то вроде: книга примитивная, потому что не раскрыта сущность другой религии. Проблема именно в непонимании смысла докинзовской публицистики. Из-за подобного формата, а еще из-за того, что книга не резиновая, многие темы неизбежно приходилось упрощать.

Религиовед подчеркивает:

«В постсекулярном мире, в мире, в котором из десяти человек восемь относят себя к той или иной религии, подобный примитивизм опасен. Он не приводит ни к росту взаимопонимания между верующими и неверующими, ни к распространению знаний о том, что такое религия».

Но только он забыл упомянуть об индифферентном отношении к религии со стороны формально верующих во многих странах «постсекулярного мира». А также о том, что светские социальные институты за долгие годы лишили религию многих функций, оставляя ей, как говорил Адорно, «культурное достояние». Именно поэтому книги «новых атеистов» были так популярны на западе, даже отразились в культуре, а ведь никаких особых столкновений по этому поводу не было. Максимум – недовольство фундаменталистов-маргиналов, которые выходят на улицы с плакатами вроде «бог ненавидит голубых».

Атеистическая публицистика действительно не может дать подробный ответ на вопрос, что такое религия. Возможно, только частично – какие-то отдельные фрагменты. Но авторы изначально не ставили себе цель ответить на этот вопрос, тем более, как верно отмечает Узланер, никакой «религии вообще» нет. А тогда выходит, что Узланер обвиняет атеистов в том, что они не могут написать о явлении, которого, по его же словам, не существует.

Теперь вывод:

«”Новые атеисты” — это структурный аналог религиозных фундаменталистов. Это антирелигиозные фундаменталисты. Вообще, фундаментализм можно понимать и вне религиозного контекста».

Лица, которые буквально воспринимают религиозные тексты, приравниваются к новым атеистам. Хочется лишь подчеркнуть, что это не научная позиция, а точка зрения Узланера и некоторых, в том числе религиозных, авторов. Докинзу нельзя делать допущения, уважаемому религиоведу – можно.

После тезисов автор повторил суть претензий:
«Еще раз повторю, я бы не писал столь резкий текст, если бы труды «новых атеистов», посвященные религии, не издавались тысячными тиражами под эгидой «научно-популярных» изданий. Если бы их имена не звучали в связи с просветительскими организациями типа «Династии» или «Эволюции». Если бы их сторонники не фигурировали в делах о лженауке».

Интересно, а Узланер прежде чем писать столь резкий текст не мог поинтересоваться, это научно-популярные книги или все-таки атеистическая публицистика? На западе считают, что публицистика, а авторы с этим не спорят. Претензия: кто-то в России эти книги называет научно-популярными. И виноваты американские или английские атеисты. А еще они виноваты в том, что члены каких-то российских организаций читают или рекламируют их книги по собственной инициативе.

«Ученый» завершил статью оскорблениями в адрес Докинза, потому что тот посмел высказаться по поводу религии в публицистической работе, как будто на эту тему, что отмечал и сам Докинз, наложено табу. О религии могут писать только сами верующие либо политкорректные религиоведы.

Многие аргументы Узланера, когда он не ограничивается оскорблениями и пустыми обвинениями в адрес того же Докинза, вполне разумны. Они были бы к месту, если бы речь шла не о публицистике. В книгах «новых атеистов» действительно мало места уделяется социальным факторам, культурным стереотипам и, например, роли религии как социального института в классовом обществе.

К сожалению, стоит признать, что действительно забыт Фейербах, Маркс и ряд других философов, которые с точки зрения материализма рассматривали религию не как французские философы, а отдельные их положения стали классикой религиоведения.

Но Узланеру нужно было принять во внимание, что книга Докинза и многих его соратников – публицистика, реакция на попытку ввести в школах уроки «разумного замысла» и не более того. Тогда, возможно, проблема рассматривалась бы несколько иначе. Также надо заметить, что Узланер примитивизировал взгляды новых атеистов. Он критикует их за то, что они не находят в религии ничего положительного. Он же, в свою очередь, ничего положительного не находит в работах новых атеистов, хотя там, например, частично изложены научные факты, с которыми, вероятно, не стал бы спорить сам Узланер.

Он представляет ситуацию так для читателей, которые не знакомы с работами Докинза и др. просветителей. После прочтения статьи религиоведа они посчитают, что речь идет о каких-то дилетантах, которые через каждую строчку говорят «бога нет», «запретите религию» и т. д., хотя это не так.

Тот же Докинз просто настаивал на том, что о религии можно говорить так же, как говорят о политике, что это не запретная тема. В обществе постоянно касаются вопросов, которые до конца не исследованы, многие люди в конкретных сферах некомпетентны, но ведь это не означает, что темой нельзя интересоваться, нельзя ничего о ней говорить. Если человек считает, что религия иррациональна, что бог – иллюзия, то он имеет полное право говорить об этом, в том числе писать книги или статьи.

Дзюбенко С.

Последние публикации на сопряженные темы