Развод Христа с Церковью, или Расцерковление христианства как спасение России

26.08.2013 Статьи/Общество

«По плодам их узнаете их», – говорит Христос, имея в виду те явно несъедобные и дурно пахнущие плоды, которые производили фарисеи – сторонники рабского, буквального исполнения Ветхого Завета. Я вспоминаю эти слова Христа сейчас, в 2013 году, то есть ровно через 25 лет после того, как Русская Православная Церковь вдруг неожиданно получила «режим наибольшего благоприятствования» от коммунистических властей СССР в 1988 году.

Я как сейчас помню тот год. Уже вовсю шла горбачевская перестройка, и дух свободы, витавший в воздухе, ясно ощущался всеми нами. Я тогда был еще мальчиком-подростком, и меня потряс тот размах, с которым было отпраздновано тысячелетие Крещения Руси. Как раз в то время я «запоем» прочел всего Гоголя и всего Достоевского, включая их публицистику, проникнутую религиозным духом. И мне казалось, что это возрождение Церкви есть пролог того «светлого воскресения» России, о котором так вдохновенно мечтал Гоголь, есть предвестие того «Царства Христа», того «братского согласия всего человечества», о котором пророчествовал Достоевский…

Так казалось не одному мне. Многие из нас, отпрысков советской интеллигенции, воспитанных на русской классике, наивно полагали, что с возрождением Церкви начнется духовное и культурное возрождение России, что в недрах Церкви вырастет новое поколение художников, подобных Андрею Рублеву, Васнецову и Нестерову, новое поколение музыкантов, подобных Рахманинову и Свиридову, а может быть даже и новые писатели, подобные Гоголю и Достоевскому…

И вот прошло 25 лет. И что мы получили? Вместо новых Рублевых, Рахманиновых и Достоевских, – мы получили новых Малют Скуратовых, новых Торквемад и Савонарол, новых «маленьких Великих Инквизиторов», мы получили армию невежественных фанатиков-изуверов, наводняющих весь русский интернет разливанным морем звериной злобы и ненависти по отношению к трем молодым женщинам, виновным только в том, что они сплясали и спели не очень пристойную (однако вовсе не кощунственную) песенку перед алтарем того величественного храма, который мне теперь как-то очень не хочется называть именем Христа-Спасителя, а скорее хочется назвать именем Каиафы…

«По плодам их узнаете их». Вот какими оказались плоды воцерковления России. Но иных плодов и быть не могло, ибо Церковь по самой своей природе – организация ветхозаветная. В Церкви во все времена преобладали люди ветхозаветного духа, то есть те, кто на дух не переносят никакой новизны, никакого обновления и развития. Основная идея Нового Завета – идея бесконечного духовного развития человека, стремящегося достичь духовного уровня Бога, – эта идея всегда была противна как Католической Церкви на Западе, так и Православной Церкви на Востоке. Главная заповедь Нагорной проповеди Христа – «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» – всегда тщательно замалчивалась и затушевывалась Церковью. Именно поэтому в эпоху Средневековья, когда вся европейская (в том числе русская) культура находилась под жестким диктатом Церкви, эта культура была, по сути, ветхозаветной, а не христианской. И лишь после реформации и секуляризации, то есть расцерковления культурной и общественной жизни, которое в Западной Европе произошло в XVI-XVII веках, а в России в XVIII веке, – лишь после этого европейская культура стала подлинно христианской. Это очевидно. Шекспир более христианский писатель, чем Данте, ибо у Данте еще нет того сострадания каждому человеку, какое есть у Шекспира. У Данте еще нет того ощущения, что трагедия каждого отдельного человека – это катастрофа вселенского масштаба. У Шекспира это ощущение уже есть, еще сильнее оно у Шиллера, еще сильнее – у Диккенса, еще сильнее – у Достоевского.

Кстати, Диккенс – это блестящий и очень характерный для европейской культуры пример христианина-антиклерикала. «Диккенс – христианнейший из современных писателей», – говорил Достоевский, и это справедливо: вера в Бога, вера в человека как в образ Божий, вера в достоинство каждого человека – даже самого последнего подонка и злодея – и надежда на его исправление и преображение – вот главные темы творчества Диккенса. Но при этом тот же Диккенс неоднократно повторял: «я не могу без отвращения слышать звон церковных колоколов, а при приближении к любому церковному зданию чувствую тошноту».

Этот «двойственный момент» присущ всей европейской культуре Нового времени: с одной стороны – восторженно-благоговейное отношение к личности Христа и к христианству как религиозно-нравственному учению, а с другой стороны – резко отрицательное отношение к Церкви как к организации, по сути, нехристианской. Вспомним самого Достоевского: его старец Тихон в «Бесах» и старец Зосима в «Братьях Карамазовых» – это явные «диссиденты», к которым очень враждебно относится большинство их братьев по монастырю. А популярностью среди «церковного народа» пользуются только такие фанатики-фарисеи, как Ферапонт, устроивший скандал на похоронах Зосимы, что очень понравилось большинству присутствующих. То есть можно сказать, что и сам Достоевский был в некотором смысле антиклерикалом.

В свете всего вышесказанного, мне кажется очень несовременной и несвоевременной та ползучая клерикализация русской общественной жизни, которую так активно поддерживает нынешний правящий режим. Ибо это грубо противоречит всей его политике. Нынешний президент России очень любит сравнивать себя с Петром I, да и действительно стремится вести политику, схожую с петровской, которая была направлена, с одной стороны, на воссоединение России с Западной цивилизацией, а с другой стороны – на жесткое отстаивание национальных интересов России. Но вспомним, какова была политика Петра I по отношению к Церкви. На эту тему рекомендую почитать две статьи академика А. М. Панченко: «Оцерковление человека и крах этой идеи» и «Реабилитация смеха и реформа веселья Петра I» ( из книги «Русская культура в канун петровских реформ»). Вкратце: суть церковной реформы Петра заключалась в том, чтобы отодвинуть Церковь на обочину культурной и общественной жизни и поставить Церковь под жесткий контроль государства. Если нынешний национальный лидер России хочет быть во всем похожим на Петра Великого, то он должен и в этом последовать его примеру.

Но, к сожалению, пока нынешний президент России ведет по отношению к Церкви политику, прямо противоположную петровской. И это меня очень удивляет. Неужели власть не видит всей опасности, которую таит в себе клерикализация общества, особенно – клерикализация армии? Вспомним, кто до недавнего времени возглавлял Синодальный отдел РПЦ по взаимодействию с Вооруженными силами. А это небезызвестный протоиерей Дмитрий Смирнов, который неоднократно публично (да еще во время церковных проповедей) восхищался исламскими террористами, называя их «святыми мучениками», а про девушек из Pussy Riot говорил вполне в духе исламских экстремистов: «это не женщины и вообще не люди: это существа». (В связи с этим вспоминаю любимую поговорку В. В. Путина: «кто обзывается, тот сам так и называется»). События 2012 года показали, что такие «существа», как протоиерей Дмитрий Смирнов, составляют абсолютное большинство духовенства РПЦ. Вы представляете, что будет, если эти «существа» начнут воспитывать наших солдат и офицеров? Вам мало одного полковника Квачкова? Вы получите тысячи новых полковников Квачковых! Вы еще недостаточно навоевались с исламскими террористами? Теперь Вы хотите повоевать еще и с православными террористами? Неужели Вам это надо, уважаемый Владимир Владимирович Путин? Зачем?!

Юрий Линник, филолог, переводчик, офицер запаса ВС РФ, г. Санкт-Петербург.

Сколько стоит виза в Испанию.

Последние публикации на сопряженные темы