Забота о детях с древних времён была неотъемлемой частью государственной политики любой из известного множества существовавших мировых цивилизаций.

       В принятой ООН и подписанной Россией «Конвенции о правах ребёнка» говорится, что «ребёнок,    ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту».  Конвенция особым образом подчёркивает, что «государства обеспечивают, чтобы учреждения, службы и органы, ответственные за заботу о детях или их защиту, отвечали нормам, установленным компетентными органами, в частности в области безопасности и здравоохранения и с точки зрения численности и пригодности персонала, а также компетентного надзора». 

       Величайшая и самая сложная задача, решение которой стоит перед современной Россией, как, впрочем,  и перед всеми другими государствами, - задача воспитания.  Обращаясь к истории, мы замечаем, что все известные нам людские сообщества первостепенное внимание уделяли воспитанию и образованию подрастающего поколения.  Так было всегда. Забота о детях никогда не являлась уделом одних лишь родителей или отдельных заинтересованных группировок.  Никогда  дело воспитания детей не пускалось на самотёк. Если такое наблюдалось, то оно являлось первым признаком разрушения государственных систем. Все государства, в каких бы порой тяжелейших условиях они ни оказываются,  находят в себе силы заботиться о детях. Родители – родителями, семья – семьёй, но и государство неизменно сохраняло за собой право и обязанность заниматься педагогической проблематикой. Ещё двадцать пять веков назад легендарный Конфуций утверждал, что первейшая обязанность правителя – сделать народ богатым и дать ему образование. Великий Платон связывал с правильным образованием подрастающих поколений саму возможность существования государства. Разрушение государства, как показывает история, обычно начинается с развала воспитательной системы.

       В конечном итоге люди пришли к мнению, что воспитание и образование,  специфика и динамика их целей, содержания и форм, средств и методов не могут быть адекватно реализованы вне жизни  общества, вне функционирования его основных сфер – экономической, социальной, культурной, политической, духовной. Отчуждённая, изолированная от общества педагогика довольствуется служением лишь каким-то узко ограниченным целям и не в состоянии обеспечивать социальный прогресс.  Выражаясь по-иному, можно сказать, что долг перед детьми – первейший долг государства, и этот долг не может быть целиком и полностью перепоручен находящимся в изоляции от общества организациям, каким бы высоким авторитетом они ни пользовались. В первоочередном порядке  это проявляется в создании государством стройной системы различных учебных заведений, построенных на детально разработанной законодательной базе и руководствующихся задачами общественного развития. С этой целью государства вводят определённые образовательные стандарты и нормы, устанавливают требования к получению детьми минимального уровня общего образования, строго следят за осуществлением педагогического процесса во всех учебных заведениях, вне зависимости от типа их материального обеспечения и содержательной специфики.

       Ведомственные и общественные организации, также как и частные лица, могут получить от государства право на проведение образовательной деятельности с детьми, но в любом случае эта деятельность регламентируется и контролируется государством на базе принятых законов. Право организации и проведения учебно-воспитательной работы с детьми сохраняется как за государственными, так и негосударственными учреждениями, включая и религиозные. Но в любом случае государство осуществляет в установленных законом рамках своё наблюдение за этой работой и в случае выявленных нарушений вправе запретить такую работу.

       Известными и обязательными формами прямой причастности государства к воспитанию детей является лицензирование любой педагогической деятельности и её инспектирование. С этой целью создаются специальные государственные  органы, опирающиеся в своей деятельности на широкую общественную поддержку. Любое детское учреждение, находится под пристальным вниманием государственных органов и общественности, действующих в соответствии с принятым законодательством. При этом важно отметить, что учреждения, в которых осуществляется работа с детьми и подростками, за редким  исключением, обусловленным соображениями специально оговорённой целесообразности (пенитенциарные, военные), являются учреждениями широко открытого типа. Любой гражданин, любая общественная организация, существующая официально, может подать в соответствующие государственные органы сигнал о замеченных недостатках в работе этого учреждения. Ни одно детское учреждение, находящееся в государстве, не может быть закрытым от этого государства. Любой ребёнок, находящийся в семье или за её пределами, пользуется в той или степени государственной поддержкой и возможностями обращения за этой поддержкой.  И если даже говорить о сохраняющейся ещё детской беспризорности, то и в этом случае государство, используя гражданские ресурсы,  проводит соответствующую работу, направленную на преодоление этого жуткого явления.

        Тем не менее, в России создалась ситуация, при которой значительная часть детей лишилась государственного патроната.  И если есть надежда на то, что оставшийся без попечительства и выброшенный на улицу ребёнок рано или поздно обретёт приемлемые условия жизни, что дети сироты и инвалиды получат, наконец,  требующуюся помощь, то эта часть детского населения оказалась за пределами государственного и общественного надзора.  Речь идёт о тех детях, кто по разным  причинам вынужден жить в монастырях, являющихся, по сути дела, закрытыми учреждениями религиозного типа. Возможности государственного влияния на монастырскую жизнь, в силу её специфичности, крайне ограничены.

       О современных «мцыри»  широкая общественность узнала несколько лет тому назад по просочившейся в газеты и телевидение информации о случаях насилия по отношению к детям со стороны взрослых монастырских насельников. Особое внимание страны привлёк побег двух девушек- подростков из Боголюбовского монастыря во Владимирской области. Свидетельства одной из беглянок Вали Перовой об антипедагогических порядках в обители  стали достоянием широкой гласности. Была создана представительная комиссия по расследованию скандального инцидента, которая подтвердила правдивость отдельных показаний девочки и настоятельно рекомендовала осуществить  ряд мер, призванных найти педагогическое и юридическое обоснование нахождения детей в монастырях. Первый и наиболее важный шаг, который было необходимо сделать, по мнению специалистов, заключался в необходимости преодолеть закрытость любых сведений о жизни детей за стенами обителей и только после этого принимать какие-то общие решения о судьбе этих детей.  Осуществить  это, к сожалению,  не удалось. Более того, руководство монастырей, не желающее, как говорится, выносить сор из избы, приняло дополнительные меры по предупреждению нежелательной утечки информации и в ещё большей степени ограничило контакты юных монастырских воспитанников  с внешним миром. Скандал потихоньку угас, но проблема так и осталась не решённой. Просто о ней перестали говорить.  

       До сих пор не удалось установить даже приблизительно числа детей, содержащихся за высокими монастырскими стенами. По одним умозрительным заключениям их - сотни, а по другим – тысячи. Не существует так же никаких вразумительных объяснений того, каким образом  дети попадают в монашеские обители и на каких юридических основаниях в них содержатся.

       Ввиду закрытости  этих учреждений для широкой общественности, нет никакой возможности доподлинно установить психолого-педагогические характеристики находящегося в них детского контингента, выяснить бытовые условия содержания детей, проводимую с ними учебно-воспитательную  работу, организацию медицинского обслуживания, питания, труда, отдыха и проводимого досуга.  Из разных источников выясняется, что взрослые и дети часто оказываются вынужденными жить в монастырях в таких условиях, которые могут провоцировать возникновение различного рода перверсий в отношениях друг с другом.

       Существуют лишь отрывочные данные о том, что за личности обучают и воспитывают детей,   и на каких законных основаниях они допускаются к педагогическому процессу в монастырях, какой контроль ведётся за ним со стороны государственных органов. Фактически получается так, что  монастыри, содержащие детей, не несут никакой официальной ответственности за качество образовательной подготовки  и  психофизическое состояние своих неофициальных воспитанников. Школьное образование, если и проводится, то поручается случайным людям, зачастую не имеющим права на педагогическую деятельность и не склонным руководствоваться существующими государственными программами.  Как правило, оно поручается находящимся под рукой монахам и послушникам и, что естественно, несёт на себе черты определённой идеологизации. Проводимое обучение не соотносится с современными научными представлениями о сущности и формировании личности и её предназначении в жизни общества и определяется, главным образом, насущными задачами монастырей и воспитанием церковного послушания. Оно не обеспечивает доступности информации и материалов во всей необходимой полноте для профессиональной подготовки юных воспитанников. В воспитательной практике широко используются методы (большая доля наказаний, ограничение и лишение свободы в реализации ребёнком интересов и потребностей), отвергаемые сегодня гуманистической педагогикой. Злоупотребление наказаниями, использование  антипедагогических средств морально подавляет ребёнка, лишает его уверенности в себе, рождает чувство неполноценности, комплекс озлобления и активного сопротивления воспитанию, либо ведёт к воспитанию рабски покорной, апатичной личности.

      Специфический образ жизни, традиционно культивируемый в монастырях в соответствии с догматами Православия, требует ограничения контактов  с внешним миром, который представляется детям в искажённом, пугающем виде,  что пагубно отражается на их всестороннем развитии.   С позиций монашества у детей возбуждается и формируется отрицательное как эмоциональное, так и интеллектуальное отношение ко всему тому, что происходит за монастырскими стенами.    Очевидно, что  большинство из них оказываются не готовыми к гражданской жизни.  Да и сами монастыри далеко не всегда   желают и могут содержать в дальнейшем повзрослевших воспитанников, так что многие из них оказываются выброшенными на улицу, не имея необходимых профессиональных и социальных навыков, без средств к существованию, с искажённой системой жизненных ценностей и потребностей. 

        Следует с большой долей вероятности предположить, что среди детей и подростков, находящихся в монастырях, много таких, кто страдает теми или иными пороками психофизического развития и остро нуждается в специальных медико-психолого-педагогических подходах, применении  коррекционной и реабилитационной педагогики, что, безусловно, никакой монастырь обеспечить не  в состоянии. Да это и не входит в его задачи.

        Самоцель монастыря заключается в формировании особой христианской личности, как она понимается в некоторых истолкованиях русского православия, не находящих единодушной духовной поддержки и  одобрения даже среди  сообщества верующих. Достижение нравственного совершенства, согласно монашеским уставам, происходит при как можно более полном воздержании от земных благ и  мирских интересов, за счёт уединённого образа жизни,   что находится в вопиющем противоречии с задачами гражданского воспитания.  Монашество – крайне исключительный способ решения человеком своей судьбы (кто-то называет его не без оснований даже подвигом), и он не может связываться с детством и тем более поощряться государством и обществом. И если обратиться к истории монашества, то можно увидеть, что монахами обычно становились люди, достигшие зрелого, а то и преклонного возраста. И никогда от них не следовало призывов к молодёжи уходить в монастырь.

       Не следует забывать,  что дети – это национальное достояние страны. Это незаменимый гражданский ресурс. Россия сегодня испытывает огромный   дефицит людской производительной силы. И крайне расточительной и неразумной представляется такая политика, которая по непонятным причинам исключает значительную часть российского населения из гражданской общности, выводит её из активного участия в культурной и экономической жизни страны.   

        Сложившаяся ситуация с долговременным незаконным  нахождением детей и подростков в монастырях требует незамедлительного разрешения. Все те, кто, так или иначе, связан с детством и образованием, должны выступить за ликвидацию незаконного, закрытого содержания детей, где бы и под каким благовидным предлогом это ни делалось.

        Во-первых, необходимо определить масштаб проблемы, установить точное число детей, находящихся в монашеских коллективах с тем, чтобы  их судьбы решались в соответствии с установленными в государстве нормами и законами.

       Одновременно со статистикой следует провести полное медико-психолого-педагогическое обследование (диспансеризацию) воспитанников монастырей, длительное время находившихся в отрыве от нормальных условий обучения и воспитания и не выработавших необходимых социальных навыков. Получение этих данных необходимо для  построения дальнейшей образовательной траектории и социализации детей в соответствии с их психофизическим состоянием и уровнем школьной подготовки. Речь  идёт не о категорическом прекращении  религиозного воспитания как такового, а о том, чтобы любое воспитание проводилось в соответствии с педагогическими требованиями и находилось в правовом поле. Государство не должно ограничивать права религиозных объединений на создание учебных заведений, но оно обязано гарантировать право ребёнка, помещённого компетентными органами на попечение с целью ухода за ним, его защиты или физического, либо психического лечения, на периодическую оценку лечения, предоставляемого ребёнку, и всех других условий, связанных с таким попечением о ребёнке. Образование, даваемое в таких заведениях, не должно опускаться ниже минимальных норм, которые установлены в государстве.

       Усвоение растущим человеком религиозных понятий не должно осуществляться в ущерб получению знаний им об окружающем мире, о самом себе. Принципиальная направленность церковной педагогики на воспитание смирения, соблюдение авторитарности, примат теологических ценностей отнюдь не способствуют формированию свободной индивидуальности и приводят к самым нежелательным результатам. Раннее религиозное воспитание в отрыве от жизни общества, его ценностей и гуманистических идеалов отрицательно отражается на здоровье детей,  ведёт к серьёзным личностным деформациям, которые требуют коррекционного воздействия со стороны специалистов и проведения системы реабилитационных мероприятий. Не исключено, что по результатам проведённого обследования психофизического состояния юношей и девушек, проживавших в монастырях, потребуется создание специализированных учреждений, где бы они могли бы получить необходимую психологическую и социальную поддержку по физической и психологической реабилитации и социальной реинтеграции.

       Повсеместное установление законного порядка в деле воспитания и образования детей – непременное условие успешного развития государства и гражданского общества.
        
        Владимир Рослов, детский психолог.