Известно, что «древнейшая история израильтян не может быть подтверждена никакими источниками, помимо Ветхого завета, и поэтому не представляется возможным установить, в каком пункте она перестаёт быть чисто легендарной»[2]. Традиция легендарности  была сохранена и при воссоздании биографии прямого наследника Моисеева – Иисуса Христа. Историческим документом, ставшим основанием христографии в равной степени для всех исследователей, оказались канонические Евангелия. Разница состоит в одном: одна категория людей слепо верит в истинность благой вести, а другая, по причине критически настроенного ума не может позволить себе подобную фривольность. Особенность изложения в евангелиях – его фрагментарность и разрозненность, кажущееся отсутствие сюжетной линии, единой композиции и т. д. Поэтому богословы, не понимая, о чём ведут речь Закон, Пророки и Евангелия, вынуждены биографию Христа в буквальном смысле слова высасывать из пальца. При этом они упрощают, нивелируют святое (в контексте библейской теории – истинное) благовествование (весть об истине) до уровня такого литературного жанра, как самая примитивная сказка. При этом они опускают очень существенные для библейского учения и его дела слова, цитаты, мысли. А также, забывают или не желают (по причине не совпадения идейных и идеологических интересов) прислушаться к словам и замечаниям тех, кто вплотную работал с авторами Евангелий и кто знал их изнутри так, как никто другой в их бытность не знал. И в результате получилось: слышали звон, но не знают, откуда он. Сказка о Сыне пошла гулять по миру в виде тривиальной басенки.

Упрощённо мистическая биография Христа, согласно вербальной трактовке Евангелий, читается следующим образом: обычная еврейская женщина – дева, т. е. девушка, выходит замуж за Иосифа. Но оказывается, что до их сочетания она уже имела во чреве от Духа Святого. Узнав об этом, законный муж Марии намеривался поступить с ней великодушно: тайно отпустить её, чтобы о её позоре никто из людей не узнал (не совсем правильное намерение, - всё равно узнают). Но не успел он об этом подумать, как «се Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в ней есть от Духа Святого». Мария родит Сына, которому Иосиф по велению Ангела должен дать имя «Иисус, ибо он спасёт людей своих от грехов их». Далее оказывается, что данное рождение было предписано Господом чрез пророка, который говорит: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут ему имя Еммануил, что значит: с нами Бог». Иосиф послушался Ангела и сделал всё, как он велел. Мф 18-25. Исаия 7:14.

Тот, кто читает мои работы, уже знает, что в исследовании «книги, написанной внутри и отвне, запечатанной семью печатями», я пользуюсь предложенным Пророками и евангелистами ключом, позволяющим максимально приблизиться к единственно верному толкованию учения о Сыне, а также решению тех проблем, которые поставили некоторые пророки-мудрецы человечеству. Этим ключом является конкретная в своём понимании дефиниция библейской истины, её математически безукоризненная формула. Чтобы не затруднять читателя, я ещё раз кратко перескажу её: Библия – хранительница учения об истине творения. Это учение структурно: у него есть внешняя и внутренняя стороны. Внешняя сторона – религиозно-иносказательное повествование, у которого, как кажется, отсутствует логический порядок. Вторая невидимая для глаза сторона – духовное значение иносказательно-религиозного образа. Соответственно структуре учения, видимую сторону учения апостолы называли нездравым учением, а внутренюю духовную – здравым учением. Апостол Павел в своих посланиях дал краткую оценку Ветхим писаниям: они – бесконечная череда, своеобразная вереница, нанизанное на нить ожерелье иносказательных образов одной очень простой по форме и содержанию истины. Духовное значение того или иного образа будет называться духом истины, который в любом случае трактовки образа всегда один и тот же. Поэтому фрагменты о создании земли и неба, человека духовного и человека душевного, переход евреев через пустыню Синай, по дну Чёрмного моря, рождение сына Божия, его смерть и воскресение, строительство пророками и Патриархами домов Божиих, то бишь храмов и многое и многое другое – это всего лишь красочные литературной формы одеяния философского понятия библейской истины, создателями, творцами которой были простые смертные люди.

К Павловой оценке пророческих писаний присоединяется апостол Варнава. В своём послании, которое дошло до наших дней, но которое по достаточно понятным причинам не вошло в библейский канон[3], он большой акцент делает на то, что «постановления Ветхого завета» для будущего развития «великого дела» являются только и только прообразами, пророки «показывали, … делали образ». Поэтому (и не только) мы приходим к выводу, что книги Ветхого завета – это спланированное некоторыми мудрецами Востока «великое дело», которое в будущем, «по достижении полноты времени» должны материализовать, утвердить на практике другие люди. Пророки назвали первую часть дела обетованиями, т. е. тем началом, которому присуще поступательное развитие во времени, и в котором заключено нечто важное и значительное.

От каждой из двух сфер учения, внешней материальной и внутренней духовной развиваются «два пути ведения и учения…, два пути учения и власти», один – света, другой тьмы», путь истины и путь мнения. «Велико различие между этими двумя путями, − пишет Варнава, – на одном поставлены светоносные ангелы Божии (понятия и категории истины, очищенные от всякого рода чувственно-религиозных примесей. – Авт.), на другом – ангелы сатаны (домыслы религиозного содержания. – Авт.)….; сатана есть начальник времени беззакония», т. е. религиозной тьмы – того времени, когда не будет исполняться, а будет только нарушаться Царский Закон писаний – Закон их специфической духовности. Ик 2:8. Одним словом, библейская «истина (о творении. – Авт.) не пришла в мир обнажённой, но она пришла в символах и образах. Он не получит её по-другому. Есть возрождение и образ возрождения…. Господь (материалистически мыслящий разум пророков. – Авт.) [создал] всё в тайне: крещение, помазание, евхаристию, выкуп и чертог брачный…. Тот, кто обладает знанием истины, свободен… от греха (отсюда  ясны природа и понятие библейского греха. – Авт.)»[4].

Согласно данной теории библейской истины, евангельский фрагмент о рождестве Христовом рассматривается уже не как биографическая картинка, и, тем более, не как факт исторической достоверности, а всего-навсего – повторением того ветхозаветного прообраза, который в этом же Евангелии разовьётся и внедрится в практику обычным смертным человеком. Евангелист, как осведомлённый в деле свидетель происходящего, соблюдает необходимую описательному жанру последовательность, как бы говоря, что его повествование не голословно, что он ничего не придумал сам от себя, он всего лишь добросовестный продолжатель «великого дела» равных себе по качеству ума людей. Поэтому в начале своего изложения он лишний раз напоминает людям ветхозаветное предсказание о Сыне Божием. Ветхозаветное пророчество рождества у евангелиста – та часть сочинения, которую принято называть вступлением. Остальной текст Евангелия развивается от этого вступления, как бы подтверждая правоту пророка. Таким образом, евангелист осуществляет историческую и философскую преемственность поколений и их идейных ценностей.

Рассмотрим евангельское рождество Сына (рождение), пропуская его через призму истины, решим его её формулой.

Евангелие от Матфея начинается с родословной Иисуса Христа. К родословным же спискам у библейских философов было особое отношение. Например, апостол Павел, обращаясь к своему верному ученику Тимофею, пишет следующее: «…я просил бы тебя… увещевать некоторых, чтобы они не учили иному и не занимались баснями и родословиями бесконечными, которые производят больше споры, нежели Божее назидание в вере…. Некоторые…, желая быть законоучителями, не разумеют ни того, о чём говорят, ни того, что утверждают» 1Тим 1:3-7. Тит 3:9. 1Тим 6:20,21. 2Тим 2:23. Родословиями изобилуют книги Ветхого Завета. Во времена создания новой традиции, нового Иудейского закона (428 год до н. э.) родословные списки исполняли роль отвлекающего момента. Видимо, непосвящённые в дело пророков иудейские жрецы родословной своих Патриархов придавали большое общественное и политическое значение….

В нашем случае из всей Матфеевой родословной необходимо оставить 1, 2 и 10 стихи. Всем остальным можно пренебречь, не смущаясь. Оно для толкования рождения Сына не имеет ровным счётом никакого значения.

Все дети, рождённые от Авраама, являются братьями[5]. Братьев всегда двое. Их может быть много, но авторы Пятикнижия производят своеобразную их классификацию, говоря «брат по роду его» или «по роду их». Каждый сын, рождённый у Патриарха, причислялся к тому или иному роду, которых, соответственно структуре учения, всегда два.

 Согласно пророческим текстам, у Патриархов были законные и незаконные дети, рождённые от законных и от незаконных жён: от служанок, рабынь и наложниц. Предпочтение же Патриархи отдают детям, рождённым от законных жён: они заключают с ними особый завет, благословляют особым благословением, обещают в наследство особую землю. Эти сыновья почти всегда существуют на большом расстоянии друг от друга. Но и у законных жён были сыновья, которые рождались первыми, но которым отводилась второстепенная роль. Апостол Павел открывает тайну родословной Авраама: «Написано: Авраам имел двух сынов: одного от рабы, а другого от свободной (Быт 16:15;21:3). Но который от рабы, тот рождён по плоти; а который от свободной, тот по обетованию (т. е. по духу. – Авт.)…. Что же говорит Писание? (Оно говорит. – Авт.) изгони рабу и сына его, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной (Быт 21:10). Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной». Гал 4:22,23,30,31. Это заключение апостола оправдано и обоснованно той теорией истины, которой он владел в совершенстве. Из этого делаем вывод: все старшие сыновья – иносказательный образ видимой религиозной сферы учения. В евангелиях роль старшего (но не первородного) сына исполнит Иоанн Креститель, а потом Иуда вместе с иудейскими старейшинами и священниками, которые принудят власть убить как первого, так и второго сына, что будет свидетельствовать об их непонимании «великого дела» и его закона, что, в свою очередь, для людей и их веры будет иметь важные последствия, предопределённые авторами «великого дела». Вторые младшие братья – образы Христа, т. е. второй невидимой духовной сферы того же учения. Зная это, Павел писал, что «… Христос - Сын … первородный между многими братиями…. «Сын Божий»… это имя он унаследовал…. Христос имел поношения и во времена Моисея…». Рим 8:29. Евр 1:4,5; 11:24-26. Понятно, что Павел под словом «Христос» подразумевает не человека, а особый образ мышления, особую, высшую, философскую степень осмысления «великого дела» пророков.

Евангелист Матфей для написания своего Евангелия за основу взял красивую и содержательную ветхозаветную историю сына Иакова – Иосифа. Быт 37-50. Не только рождество, но и остальной евангельский материал составлен в строгом соответствии жизнеописательному образу Иосифа.

Иосиф, в отличие от своих братьев, обладал большим и редким талантом разгадывать сны. Его братья именно этой способности своего брата очень боялись. И они, посоветовавшись между собой, продают Иосифа Измаильтянам (наследникам Измаила – сына рабыни Авраама) за двадцать сребренников (Иуда в евангелиях продаст Христа за тридцать сребренников. Авторы «великого дела» не придавали большого значения количеству монет. Не это главное. Главное – они его продали, т. е. предали его недругам). Автор книги «Бытие» Иосифа называет «человеком, в котором был Дух Божий?». Понятно, что разумность и мудрость Иосифа, его способность разгадывать сны обусловлены этим самым духом, на основании чего делаем вывод: «Иосиф» - иносказательный образ не только Сына Божия, но и его Отца и Святого Духа. Три в одном! Вот откуда берёт своё начало выражение «во имя Отца и Сына, и Духа Святого». 

Автор книги «Бытие» указывает на то, что «избранный между братьями Иосиф – отрасль плодоносного дерева… над источником…. Огорчали его, и стреляли, и враждовали на него стрельцы, но твёрд остался лук его, от рук мощного Бога Иаковлева. Оттуда Пастырь и твердыня Израилева». Здесь прямое указание на имя «Христос», как на понятие в конкретной системе знаний: «Христос вчера и сегодня, и во веки тот же». Евр13:8. Понятие истины, лежащее в основании учения, неизменно. Оно для него является тем законом, который обязаны исполнять все люди. Великий мыслитель, философ-материалист апостол Павел не оставил без внимания имя Иосифа: «Патриархи по зависти, продали Иосифа в Египет, но Бог избавил его от всех скорбей и даровал ему мудрость». Деян 7:9,10. Павел говорит о том, что библейское высшее, духовное знание, философская мудрость достигается обретением формулы истины и искусством её владения. И Моисей, подобно Иосифу, «был научен всей мудрости Египетской и был силён в словах и делах». Деян 7:22. То есть «Моисей», как и «Иосиф» – иносказательный образ того мировоззрения, которое как бы находится в плену у египетского фараона.

В образной картинке с Иосифом, словно в насыщенном растворе, сконцентрирована и зафиксирована не только вся настоящая и будущая жизнь «великого дела», его неумолимое шествие в веках человеческой цивилизации, но и невидимая структура учения об истине, т. е. о Сыне.

«Дух Божий», которым был наделён Иосиф, или «человек, созданный по образу и подобию Божию», со слов евангелиста Иоанна, и есть тот самый «дух истины», которого уходящий на крест человек по имени Иисус Христос окрестил «другим утешителем», прообразом которого и является «избранный брат Иосиф», а также Ной, Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Давид, царь Соломон, Дух Святой, Иисус, Еммануил и многие, и многие другие. Все они в купе являются иносказательными именами библейского Бога, а заодно и Сына Божия, т. к. «Я и Отец – одно», «Господь есть дух и истина». Поэтому «Иосиф – сын Давидов», «Иисус – сын Давидов». И если бы кто-то из авторов Нового завета назвал Иисуса сыном Иакова или Соломона, или того же Ноя, то он бы не ошибся, но зато ещё больше внёс в умы людей сумятицы, неразберихи и непонимания истинной вести о сыне Человеческом. Все эти «персонажи» – одно лицо, одна духовная сущность. «Отец», «Сын», «Святой дух» - духовное знание иносказательного образа или имени, в результате чего формируется его понятие. Библейский «Бог», а вместе с ним и «Сын Божий» на страницах Библии – новый духовный продукт, новое имя, верховный разум, который мыслит сам себя и свои дела. Библейский «Бог» как и «Сын» – понятия мыслимые, т. е. познаваемые. Путь к библейскому Богу один – это безостановочное движение разума к постижению объективной истины, контролируемое объективными законами мышления, в соответствии с которыми сконструировано учение о Сыне. Поступательное восхождение заканчивается осуществлением ожидаемого, т. е. познанием сущности объективной реальности. В нашем случае, познанием основного вопроса Библии – «Что есть истина?». Законы мышления, лежащие в  основе учения об истине, просты и доступны любому психически нормальному человеку. Они были известны мудрым людям с незапамятных времён, ещё далеко до Сократа и Аристотеля. Руководствуясь этими законами, беспристрастный исследователь Библии проходит через своеобразное умственное чистилище. Отталкиваясь от своего эго, пренебрегая различными традициями и устаревшими суждениями, он невольно обогащает свой разум единственно реальными знаниями. Разум, водимый библейским Богом, раз и навсегда очищается от школьно-схоластической казуистики. В процессе исследования назревают противоречия, разрешающиеся революционным взрывом. Постепенно, преодолевая немыслимые препятствия, разум восходит к той блистающей вершине, которую обещали пророки независимому и беспристрастному исследователю («обетованная земля»). Кажется, что неожиданно происходит скачок из мира необоснованного суеверия в мир, полный жизни, в мир свободы духа: «Стойте в свободе, которую завещал вам Христос (дух истины. – Авт.)». Разум, обретая крылья, возносится к Богу – к тому высшему, что пророки и Христос называли человеком совершённым, человеком разумным, у которого соответственно мышлению изменяется практика бытия, его личное поведение и отношение к непреходящим (а также ложным и временным) ценностям духовной культуры. Совершённый ум наделяется необыкновенной способностью: критически оценивая сиюминутный мир, он поднимается над обыденностью, над востребованными мгновением бытия течениями, всякого рода поветриями. Такой ум сам себе господь и господин. Он осознаёт вещи (и Библию в том числе) не категориями рассудка, которые навязывает ему общество, а с точки зрения категорий разума. «… «Разум»… связывает, согласовывает представления, которые «рассудок» искусственно разорвал и превратил в абстрактные представления, взаимоисключающие друг друга»[6]. Во времена пророков, первоавторов Пятикнижия (по Ясперсу, осевое время) человек как носитель разума был предметом их восхищения. Отождествляя его с Богом, они говорили, что его разум – это то, что заслуживает искреннего уважения и самого серьёзного поклонения.  

Согласно библейской формуле истины и её теории, в рождестве Сына Божия нет ни противоречий спасительной идее учения, ни алогизмов, ни несоответствия его изначально здравому смыслу. Евангелист знает эту теорию и ловко расставляет сети для мира: «Идите за мной, и я сделаю вас ловцами человеков». Мф 4:19. Мк 1:17. Во фрагменте о рождении дух под разными именами как бы оплодотворяет законную жену, от которой рождается законный сын. «Законная жена» – формула истины, её внешнее слово, обработанное логически, а в итоге ещё и одухотворённое. 1Кор 2:11-15. «Мать – это истина…», до замужества – дева. По обручению она оплодотворяется своим мужем, т. е. духом. Конечным продуктом исследования будет «Сын Божий» – «дух истины». Евангелист Иоанн приоткрывает завесу над рождением «сына»: «рождённое от плоти есть плоть, а рождённое от духа есть дух». Ин 3:6. Между строк у Иоанна читается весть о рождении двух сыновей. Под словом «плоть» надо понимать мировоззрение, развившееся от слепой, наивной веры в букву учения. Богословское, теологическое библиопонимание – пример плотского ума. Здесь нет Сына Божия, а есть его противник. И, наоборот, следствием духовной интерпретации внешнего явится, родится Сын – дух истины. Вселенной, где происходит рождение, смерть и воскресение Сына, всегда было и всегда будет одно единственное место – просвещённый истиной Человеческий Разум! Это то «небо», на которое он всегда будет возноситься,  место его постоянной прописки. Мои исследования Библии являют собой тот новый продукт, то новое имя, которое на языке философии называется духом истины. 

Пётр, обучая своих учеников, писал: «…мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в тёмном месте…, зная, прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою, ибо никогда пророчество (предписание, завет, завещание и пр. – Авт.) не было произносимо по воле человеческой (в понимании составителей дела, языческой. – Авт.), но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы духом Святым» 2Пет 1:19-21. Формула истины стирает и с этой фразы сладкий привкус смертельной отравы: покрывало с Ветхого завета снимается Христом…, и, начав от Моисея, воскресший в умах учеников Иисус, изъяснял им сказанное о нём во всём Писании…, Христос имеет ключи ада и смерти…, «лев от колена Иудина, корень Давидов… может раскрыть сию книгу и снять семь печатей её». 2Кор 3:13-17. Лк 24:27. Отк 1:18; 5:4,5. Евр 7:13:14.

Апостол, наследник обетований говорит о совершенно естественных вещах. Он знает, что пророчества или сны фараоновы отмыкаются простыми средствами. Результатом этих простых умственных манипуляций станет добрый плод познания – дух истины, другой утешитель, дух святой, сын божий и т. д. и т. п. Ин главы 14-16.  

Как видим, в Евангелиях налицо два имени «Христос»: первое имя – это имя Сына Божия, духа истины; второе – обычное имя человека. Появляется проблема: как при чтении Евангелий, дабы не впасть в ересь, различить эти два имени? Разумеется, что это не простое дело, но для необученных в библейском деле людей в искусстве различения имён существуют простые и доступные ориентиры: первое, – всё сверхъестественное в «святой книге» необходимо рассматривать как иносказание. Но при его толковании не допускается самопроизвольного фантазирования, которое, как правило, при определённых условиях выходит за все допустимые границы абстракции, которая уже будет расцениваться злонамеренным филистёрством, искусством обольщения простодушных в вере людей. Здесь нужна практика различения имён, т. е. своеобразная, методически выверенная школа. Второе, − читаемое надо пропустить через себя, задавшись вопросом: а я, как верующий и любящий Христа, могу повторить его опыт, воспроизвести то или иное его дело? И таким образом доказать себя в любви. Ибо написано: «истинно, истинно говорю вам: верующий в меня сотворит дела, которые я творю, и больше сих сотворит…» Ин 14:12. То есть вера должна проверяться личной практикой, которая в данном случае играет роль противоядия от религиозного догматизма и суеверия.

Открываем наугад Новый завет, читаем. Вот, сцена кормления народа в пустыне хлебом, когда Христос распоряжается, чтобы ученики насытили людей, которые уже три дня находились рядом с Иисусом. У учеников было семь хлебов и немного рыбок (и откуда он взял их в пустыне?). Христос «велел народу возлечь на землю. И взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам своим, а ученики народу». В итоге не только все были накормлены, но и ещё  набрали оставшихся кусков семь корзин полных. «А евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей». Мф 15:32-38. Конечно, человек Иисус Христос не обладал чудодейственными способностями и никогда ни он, ни его ученики не кормили малым количеством пищи большое количество людей, тем более в знойной и «голодной» пустыне. Здесь речь идёт о Христе, как о духе, как о понятии. И данное «кормление» надо разуметь духовно. Путь к верному пониманию этой сцены обеспечивается знанием формулы истины. Речь идёт об учении, в котором «земля» – внешнее, религиозное слово или «пустыня». «Велел возлечь на землю» означает то, что знание «великого дела» начинается с «земли», с её логического возделывания и последующим одухотворением. Поэтому данная сцена – авторское изобретение ещё одного иносказательного образа пути к истине. Разумеется, что человек Иисус никогда народу ничего не открывал. Он общался с ним на языке религиозной притчи. Это для него было непреложным законом, правилом, не терпящим каких-либо возражений: «Почему ты с ними говоришь притчей?». «Потому что им не дано знать тайны царствия, а вам дано»….

Другая картинка, теперь уже из евангелия Луки – воскресение и вознесение Иисуса (Лк глава 24). «Гроб», в котором находилось «тело Господа Иисуса Христа», – прообраз Библии с её «великим делом». В ней распято и убито имя истины, которое называется «Христом, господом». «Два мужа или два ангела», которые предстали перед женщинами – это два духа: дух истины и дух заблуждения – производные двух сфер учения. «Христос», «сын Божий», «Ангел Божий» – названия одного имени, одного системообразуещего понятия – духа истины. «Земля», к которой наклонили женщины свои лица, внешняя религиозная сфера учения, слепая вера в которую умерщвляет, убивает, распинает это имя. В нём нет имени «Христос». Дальше, ангелы сообщают, что дух истины воскрес, которому, как предвозвестили пророки, «надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть». Автор евангелия от имени ангелов напоминает нам весь исторический путь духа истины: от его пришествия в мир, который, не узнав его, убил, т. е. религиозной верой распял его в своём заблуждающемся сознании – сознании человеков грешников. Усилиями Марии Магдалины воскреснет он в начале в разуме учеников и только потом в общественном сознании христианского мира. Когда это произойдёт, никто из первых свидетелей воскресения не знал. Но что это обязательно произойдёт, они знали точно: всё тайное становится когда-то известным. Последние две тысячи лет свидетельство того, что второе и последнее пришествие Сына Иисуса Христа ещё не осуществилось….

Апостолы не поверили женщинам. Они ещё долго вспоминали слова и поступки своего учителя, когда, наконец, стали догадываться и соглашаться с ними. «Сам Иисус, приблизившись, пошёл с ними» - они, рассуждая, стали догадываться, что их учитель, будучи жив и уча их, говорил о духовных понятиях: пришествие, жизнь, смерть и воскресение имени – явление, не относящиеся к человеку. Человек – всего лишь посредник между учениками (и миром) и той философской категорией, имя которой дух истины. Они долго сопротивлялись посетившей их гипотезе, хотя уже были на полпути к истине. Женщины, видевшие воскресшего Христа, т. е. осведомлённые в деле пророков и их обетованиях, в сердцах восклицали: «О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о нём во всём Писании». Разумеется, с апостолами беседовали, вразумляли их Мария Магдалина и другие женщины, но силу и власть говорить истину они получили от знания всего библейского делопроизводства, которое понимается при непосредственном владении формулой истины, конкретным знанием конкретного имени «другого утешителя». Наконец ученики вразумились истиной учения, чему не мало не только огорчились, но и обрадовались: «они удерживали его, говоря: останься с нами…, и он вошёл и остался с ними». «Они вкушали хлеб, благословлённый и преломлённый Христом. У них открылись глаза, и они узнали его» и поняли они, что имя «Христос» – имя невидимое, поскольку это не человек, а понятие, которое, ко всему прочему, скрыто под покровом религиозного иносказания. Вспоминая себя в моменты общения с учителем, они теперь понимали, какими были наивными и глупыми, младенцами по уму Христа. «И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше…, когда он изъяснял нам Писание?». Человек Иисус изъяснял им Писание на языке религиозной притчи, в которую  они верили как в конечный продукт истины. А оказалось, что в тот момент они были от неё очень далеки.

Потом ученики пошли к своим прежним друзьям и стали рассказывать им о своём видении пророков и того имени, о котором они писали. Те также долго сомневались и смущались. Ученики, теперь уже носители конечного знания, которое развивается под действием духа истины, сказали им: дух, о котором писали пророки, не имеет плоти и костей, он не эфимерная сущность, а понятие, которому подчинены все тексты пророков, он всемогущий владыка их, вседержитель. Ученики устами Христа-духа сказали: «вот, то, о чём я вам говорил, ещё быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о мне в Законе Моисеевом и в Пророках, и в Псалмах. И тогда открыл им глаза к уразумению Писаний… так написано, и так надлежит пострадать Христу (духу правды, скрытой во мраке религиозного иносказания.- Авт.) и воскреснуть из мёртвых на третий день, и проповедану быть во имя его (во имя духа истины, нового и вечного продукта познания. – Авт.) покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему». «Благословив их, стал возноситься на небо». Духовный Христос может вознестись только на духовное небо, имя которого получила невидимая сфера учения. Ученики признали свои ошибки и заблуждения, продолжая пребывать в состоянии постоянного учения и постижения тайн учения. Они радовались тому, что присоединились к тем, кого ненавидел весь мир. И, взяв свой крест, каждый из них пошёл в народ, совершая подвиг миссионерства, плоды которого созреют ох, как ещё не скоро.

Картинка воскресения и вознесения аналогична рождеству Христову, кормлению в пустыне благословлённым хлебом. Она – свидетельство движения разума к независимой истине. Таким способом разрушается лживая идеология буквы писаний. Вся писательская фантазия евангелиста, подобно пророческой, была направлена на создание очередной картинки жизни, смерти и новой жизни одного и того же имени – философского понятия рационального духа и его сферы знания.

Можно наугад брать одну картинку за другой, один фрагмент замещать другим, и всегда, в любом случае мы будем иметь один и тот же результат, который пророки и евангелисты назвали Христом Иисусом, т. е. духом истины, о котором и свидетельствуют все писания. Это тот самый камень, который сделался главою угла, но которого строители, увлёкшись внешним значением иносказательного образа, плотью учения, отвергли. Мк 12:10,11. «Воскресшего Иисуса (а воскрес не человек, а дух правды в разуме просвещённых апостолов. – Авт.)… возвысил Бог… в начальника и спасителя…. Христос сделался для всех послушных ему виновником спасения вечного…. Кто же ты? я от начала сущий…. Я – учитель и господь…. Я есть путь и истина, и жизнь…. Иисус есть Христос…. Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это – антихрист, отвергающий Отца и Сына…. И теперь появилось много антихристов…». Деян 5:30,31.  Евр 5:9. Ин 8:25; 13:13; 14:6. Деян 18:28. 1Ин 2:15-24. Духовная интерпретация этих высказываний меняет местами всех, причастных делу пророков: так называемые верующие оказываются антихристианами, недругами библейскому Богу, а современные атеисты – истинно-верующими христианами, любящими и Отца, и его Сына, и возлюбленными ими: «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю…. Вот, стою у двери и стучу: если кто услышит голос мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле моём, как и Я победил и сел с Отцом моим на престоле его. Имеющий ухо да слышит, что дух говорит церквам…. Знаю … злословие от тех, которые говорят о себе, что они иудеи (идущие по следу второго, а не первого сына. – Авт.), а они не таковы, но сборище сатанинское». Отк 3:22; 2:9; 3:9. Рим 2:28,29.

Вот какая страшная сила может быть заключена в простых средствах общения с человеческой массой! Оказывается, современные воинствующие атеисты, уже давно находятся в содружестве с библейским Богом, они сидят рядышком и наслаждаются плодами общения друг с другом: «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань… против… властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных…, станьте, препоясавши чресла ваши истиной (о внешнем и внутреннем значении иносказательного образа. – Авт.), и облекшись в броню праведности, возьмите щит веры, которым сможете угасить все раскалённые стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божее». Ефес 6:11-17. Мы ясно видим и понимаем, что библейский Бог – воинствующий атеист с религиозной тьмой века сего!!! Атеист по природе своей не может быть не воинствующим. Он на поле брани – честный и мужественный воин: «Ибо такова воля Божия, чтобы мы, делая добро (утверждая истину. – Авт.), заграждали уста невежеству безумных людей…, ибо есть много непокорных пустословов и обманщиков…, которым надо заграждать уста»: они развращают общество, «уча, чему не должно, из постыдной корысти…, они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и не способны ни к какому доброму (соответствующему здравому учению о Христе. – Авт.) делу». Тит 1:9-16.

Если прошлое и современное богословие продолжает настаивать на том, что «Ветхий Завет – не простое повествование о фактах прошлого, а Священное Писание, в котором запечатлелась история избранного народа Божия»[7], то Христос, оппонируя отцу А. Меню и другим служителям христианского культа, ещё две тысячи лет назад утверждал обратное: «Писания… свидетельствуют о мне…, Моисей писал о мне». Апостолы еще за­долго до распятия Христа также знали, что «Моисей в Законе и Пророки писали о Христе». Исаия, один из больших пророков, писал и говорил о нём. «Но кто поверил слышанному от нас?» – с глубокой душевной горечью пересказывает Христос слова Исаии. Ин 1:45; 5:39, 46; 12:38, 39, 41; Деян 3:22−26; Ис 53:1. Усилиями иудео-христианских лжепастырей в мире укоренилось представление о Библии, как о книге, в которой записана Священная История избранного народа Божия, в которой, разумеется, нашлось немного места и для упоминания о пришествии Сына Божия. Оказывается, что это бо-о-льшо-е заблуждение! Одним словом, для многих нет в том секрета, что «Писания свидетельствуют о мне». Но Христос подчёркивает и заостряет мысль, что, именно, всё Писание пророчествует о нём: от первой буквы книги «Бытие» и до последней буквы книги пророка Малахии есть свидетельство о Христе, но нисколько не «Святая История Израиля», частично вместившая в себя пророчество о пришествии Сына Божия.

Теперь мы знаем, что в оценке «истинной книги» прав Христос, а не уверовавший в него мир, о котором Христос сказал, что «мир меня ненавидит». Буквально каждая строчка Ветхого Завета и Евангелий, каждая их фраза, каждый фрагмент – это всего лишь картинка, в которой запечатлён образ философского имени «Христос». Эти картинки, вплетаясь одна в другую, создают видимость фантастически-сумбурного, литературно-описательного произведения. Бросающаяся в глаза разрозненность фрагментов, повторение одной и той же истории с некоторым её изменением, отсутствие порядка, элементарной логики в рассуждениях и многое другое стало веской аргументацией для вывода о том, что библейские писания – продукт низовой культуры, выросшей в среде малообразованных людей. Поэтому это произведение недостойно внимания материалистически просвещённой элиты общества: «Мы для мира как сор, как прах всеми попираемый доныне». Авторы писаний, создатели уникального по своей простоте способа одоления своего противника, – свидетельство изощрённого в хитрости и гибкости ума человека эпохи классического эллинизма. Создатели Нового Закона – люди особой категории, созидатели храма объективной истины.

Формула истины, словно суровый, но справедливый судия, выносит свой единственный, неколебимый приговор всему христианскому миру: его предмет веры – Библия целенаправлено и целеоправдано иносказательна!!! Слепая вера в библейские повествования – признак глубокого и на сегодняшний день непростительного заблуждения, которому Пророки, как и имени «Христос», дают различные именные обозначения: суд, грех, власть тьмы, сыны тьмы, огнь поядающий, ад, ангел сатаны, крест Христов, мудрость человеческая, и пр., и пр. И как бы некоторые люди не изощрялись в искусстве религиозного обмана, их ложь, настанет время, обнаружится пред всем миром. И тогда первые станут последними, а последние первыми. Воинствующее мракобесие, веками опирающееся на «святую книгу», усилиями древних материалистов, её авторов обречено хотя и на медленное, но неизбежное поражение, на разрушение: «Сын Человеческий пришёл для того, чтобы разрушить дела своего противника диавола». Библия со своей формулой истины в этом непростом деле – ещё одно средство исторически и диалектически предопределённой борьбы. Пророки и евангелисты научно-воинствующему атеизму приказали не просто долго жить, а жить вечно. Ровно столько, сколько будет существовать человечество.

Обличая глупость и логическую несостоятельность того, что лежит на поверхности Библии, мы тем самым пытаемся доказать не очень умным людям, что то, во что они верят, предмет умственной ограниченности. Хватит доказывать дураку, что он дурак! Всё равно он этого не поймёт. Настало время показывать и доказывать, что авторы «великого дела» - Пророки и их Закон не чуть не глупее некоторых из тех, кто отметил себя в истории мировой науки. По крайней мере, ещё никому не удавалось на протяжении десятков сотен лет удерживать человечество в тисках того умопомрачения, в которое «опустили» его когда-то мудрецы Древнего Востока. Не только «опустили», но и создали условия для поддержания пламени в костре диалектически оправданной борьбы с религиозным невежеством, которое они сравнивали с непобедимым семиголовым драконом. Человеческую веру в несуществующее как в существующее мудрецы материалисты использовали в качестве оружия нашего воинствования с этим драконом, с тьмой века сего: «Да будет свет, да скроется тьма!».

некоторые из моих читателей склоняются к мнению о том, что то, о чём я пишу – моя субъективная точка зрения. Нет и нет! Ведущим принципом моего исследования «вечной книги» является безукоризненное исполнение требования пророков: не одного слова от себя! Как бы не было трудно в исследовании – ничего не придумывать от себя. Этим отличается научное исследование от чувственной субъективности, когда человек видит только то, что жаждет увидеть, чем благоуспешно злоупотребляют все без исключения афферисты и жулики от религий, которых всегда было в изобилии, словно блох на немытой собаке. Моя честность в критике Библии шокирует больше всего тех людей, для которых религия – свет в конце тёмного туннеля. И сколько бы ты не говорил и не показывал таким людям, что этот свет – всего лишь призрак, мираж, что сколько бы ты к нему не стремился, ты никогда его не достигнешь, они круто воротят свой нос от правды и поворачиваются в сторону тех, кто обещает золотые горы. Всё это я хорошо понимаю и знаю природу такого отношения к рациональному знанию таких людей. Поэтому и присоединяюсь к призыву И. Христа: «Тщетно чтут меня, уча учениям и заповедям человеческим (речь идёт о «великом деле» поражения дракона. – Авт.)…: всякое растение, которое не Отец мой Небесный насадил, искоренится; оставьте их: они слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму».  Мф 15:9-14. Большинство людей всегда были такими. Обличительную правду они ненавидели и ненавидят лютой ненавистью. Об этом также очень много говорили и писали авторы «великой битвы» с драконом: «Лисицы имеют норы и птицы небесные гнёзда; а Сын человеческий не имеет, где приклонить голову…. И вы будете ненавидимы всеми народами за имя моё...». Мф 8:20. Мк 13:13. Угождая приземлённости обывателя для собственной выгоды «человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом (человеческим разумом. – Авт.), или святынею… в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога». 2Фес 2:2-4. Этот сын погибели, то бишь религиозное мировоззрение  – самый ярый, самый жестокий и самый коварный воинствующий безбожник. По этой причине Христос наставлял своих, уходящих на служение апостолов: «Я посылаю вас , как овец среди волков: итак, будьте мудры, как змии, п просты, как голуби…. Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» Мф 10:16; 7:6. При всём при этом, просекая своим просвещённым взором века истории, Христос говорил: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты…. Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония (в толковании писаний отсутствием истинной, рациональной духовности. – Авт.)…. Вы строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: «если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков». Таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геену?» Мф 23:25-39. так что для меня лично нет удивительного в том. что некоторым из моих читателе не по вкусу мои письмена. Всё это естественно и закономерно. Пусть каждый остаётся при своём мнении, и будем продолжать жить в мире и согласии со всеми инакомыслящими. 

 

 [1] Второзаконие 18:15-20. Деяние апостолов 3:22,24. Лука 24:19.

 [2] Б. Рассел. История западной философии. Ростов-на-Дону, 2002, с. 353.

 [3] Послание апостола Варнавы. Интернет. Русская Апокрифическая Студия. Это послание открыто называет вещи своими именами, что, разумеется, не отвечало общим правилам игры общества и сформировавшейся на момент отбора литературы для канона христианской церкви, её бюрократического аппарата.

[4] Там же. С. 284, 290.

[5] В процессе исследования Библии такие понятия, как «сын», «брат», «отец», «мать» и прочие, нельзя отождествлять с общеизвестными, общепринятыми представлениями. Существует огромная дистанция между их ассоциативным образом и его внутрибиблейския духовным значением. Данные слова-имена являются единицами специфического библейского словаря, значение которых контролируется формулой истины.

 [6] Э.В. Ильенков. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997, с. 68.

 [7] Мень А. История религии. В поисках пути, истины и жизни: В 7 т. М., 1991. Т. 2. С. 74.