Авторство: Кредо.ru

Комиссары в рясах.


01.12.2005 СМИ/Осторожно! Попы!

Капитан I ранга Сергей Мозговой

В последнее время в обществе всё активнее разгорается дискуссия о священниках в армии, о формах "духовного окормления" российских военнослужащих. Мнения на этот счёт высказываются самые противоположные. Вот и ныне в СМИ прошла информация со ссылкой на выступление начальника Главного управления воспитательной работы Вооружённых сил РФ генерал-полковника Николая Резника перед молодёжью и студентами МГТУ им. Баумана о"готовности Минобороны России ввести институт военных капелланов" и о проводимом в этой связи "эксперименте". Однако Министерство обороны никаких решений в пользу подобных оргштатных нововведений не принимало. Напротив, министр обороны Сергей Иванов неоднократно подчёркивал, что в армии не планируется введение никаких новых "параллельных" структур. Для работы с личным составом предусмотрены органы воспитательной работы. И всё же, поскольку идея возрождения института военного духовенства, существовавшего в российской армии в период самодержавия (до 1917 г.), постоянно поднимается церковными и околоцерковными структурами, рассмотрим вкратце состояние и эволюцию этого вопроса в современной России.

Сразу оговоримся, что не проводится в Вооружённых силах РФ никакого "эксперимента", подобного тому, о котором говорил генерал Резник, так как любой эксперимент требует правового обеспечения, научно-методической проработки и сопровождения. Ничего этого нет, как и нет программы эксперимента и приказа министра обороны о его начале. Но, главное, что подобные эксперименты антиконституционны.

Инициативы по введению капелланов в российской армии появились уже в начале 90-х годов. Они исходили от религиозных деятелей, политических партий и общественных движений и отдельных граждан. Так, лидер Христианско-демократического союза России Александр Огородников обратился к президенту России и министру обороны с предложением "христианизации" Вооружённых сил, которая, по его мнению, должна осуществляться за счёт средств, ранее расходуемых на деятельность политических органов. Возникшее в ту пору протестантское "Движение за духовное возрождение армии" (лидер – полковник Михаил Кузнецов) предложило проводить пропаганду религиозного мировоззрения среди военнослужащих также за счёт государства и с этой целью сократить на 50 процентов число офицеров воспитательных структур, создать воинские органы духовного (религиозного) управления, возродить институт военного духовенства и т.д. А на конференции "Армия и церковь: история и современность", состоявшейся в апреле 1992 г. в Гуманитарной академии ВС РФ, представившийся клириком РПЦЗ Александр Закатов, являющийся ныне секретарём Великой княгини Марии Владимировны, высказался за "восстановление в сознании военнослужащих идеалов Веры, Царя и Отечества, необходимость принятия религиозной присяги, введение института военных священников только из представителей православных и мусульман (остальные должны находится вне армии)". В своём выступлении он подверг резкой критике принцип свободы совести, зарубежных проповедников и экуменизм. Вопрос о введении института военного духовенства ставился и на Первой Всероссийской конференции "Православие и Российская Армия", которая состоялась в Москве 25-27 октября 1994 г.

Трезво оценивая содержание этих предложений, заместитель министра обороны генерал-полковник Валерий Миронов в докладной записке на имя министра обороны РФ генерала армии Павла Грачёва отмечал, что "попытки немедленного формирования института военных священников не основываются на знании реальной жизни войск и носят конъюнктурный, популистский характер". Да и сами иерархи РПЦ МП в то время понимали неготовность Церкви к созданию такого института. Патриарх Алексий II отмечал: "Мы хотели бы видеть институт военного и морского духовенства восстановленным в ближайшее время и в полном объёме, соотносимом с дореволюционным временем. Я, однако, прекрасно отдаю себе отчёт в том, что мы не сможем в одночасье к этому прийти <…> И я молюсь Господу, чтобы Он призвал на ниву Свою таких священников, верю, что Господь приведёт к пастырству новых людей, возможно из среды самих военнослужащих".

С тех пор попытки инициировать решение этого вопроса предпринимались неоднократно. Представителями различных религиозных и общественных организаций направлялись письма руководству страны и министерству обороны с требованиями о введении капелланов в армии.Однако священноначалие РПЦ МП и руководство Вооружённых сил не проявляло к этому видимого интереса. Хотя периодически этот вопрос поднимался на довольно высоком уровне. Так, в ходе предвыборной президентской кампании 1996 года по ходатайству губернатора и духовенства Белгородской области президентом России Б.Н. Ельциным было подписано распоряжение от 15 апреля 1996 г. № 758 "О разработке статуса полковых священников", а также дано поручение правительству о проработке вопроса о строительстве в Белгороде военно-духовного учебного заведения. В результате проработки этого вопроса начальник Генерального штаба ВС РФ генерал армии Михаил Колесников сделал соответствующие доклады, в которых была обоснована невозможность осуществления этих инициатив ввиду их несоответствия Конституции России, светского характера государства и отсутствия достаточного количества верующих среди военнослужащих.

Через три года за подписью заместителя председателя Отдела Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерея Алексия Зотова на имя руководителя Администрации президента РФ А.С. Волошина была отправлена "докладная записка". В ней в очередной раз предлагалось "воссоздать ведомство военного духовенства и ввести штатную должность Советника по вопросам вероисповедания и соблюдения духовных традиций в структурах военной организации государства". Стремление о. А. Зотова возродить архаичное ведомство, как считают некоторые специалисты, было продиктовано материальными мотивами и карьерными соображениями.

В последние годы в прессе появилась серия материалов о необходимости скорейшего введения военного духовенства. В июне 2003 г. на сборах священнослужителей, окормляющих православных воинов, в Рязанском институте Воздушно-десантных войск протоиерей Димитрий Смирнов говорил о необходимости учреждения службы военного духовенства. А 16 мая с.г. в интервью "Интерфаксу" он заявил, что в российской армии должно быть православное военное духовенство уже в ближайшие десять лет. Причём эта идея озвучивается не только православным духовенством, но и военными функционерами, паразитирующими на ниве армейско-церковного сотрудничества. На заседании секции "Армия и Церковь: соработничество во имя жизни", проходившей в рамках XIII Рождественских чтений (январь 2005 г.), заместитель начальника ВАГШ генерал-полковник В.М. Барынькин в своём докладе подчеркнул, что "пришло время всерьёз поставить вопрос о введении в ВС института военных капелланов".

Как видим, в последнее время ситуация резко изменилась. Патриарх Алексий IIуже неоднократно давал понять, что Церковь будет приветствовать возрождение института военного духовенства и готова к этому. Эту же позицию недавно подтвердил заместитель председателя ОВЦС МП протоиерей Всеволод Чаплин, который, в силу своего положения, никогда не будет "нести отсебятину", особенно по такому важному вопросу.

Основными аргументами, которыми радетели института военного духовенства мотивируют его воссоздание (по примеру ранее существовавшего института царской России), являются следующие: 1) "Россия – православная страна"; 2) "большинство военнослужащих (80 %) являются православными"; 3) "Армейско-церковное сотрудничество и религиозное воспитание военнослужащих способствуют возрождению Вооружённых сил, укреплению воинской дисциплины"; 4) "военные психологи не справляются со своими обязанностями"; 5) "наличие института военных капелланов в ряде зарубежных странах".

Руководитель Синодального Отдела протоиерей Димитрий Смирнов любит говорить о том, что "у нас страна православная", а для организационно-штатногорешения вопросов, связанных с "военным духовенством" необходимо сократить число психологов и на их должности поставить священников. Тезис о моноконфессиональном составе России является основным, с помощью которого обосновывается исключительное и монопольное право РПЦ МП на взаимодействие с силовиками. И хотя нет надобности останавливаться подробно на этом тезисе и раскрывать грамотному читателю всю его несостоятельность, укажем главное – Россия, согласно Конституции, светское государство. Что касается вопроса о "профессионализме" и переизбытке военных психологов, то на него должно было давно ответить минобороны. Остановлюсь на несостоятельности всех остальных тезисов.

Сегодня православные священники имеют доступ в каждую часть, военно-учебные заведения, уже построено две сотни храмов и часовен, освящены тысячи военных объектов, военнослужащие строем, как это и положено в армии, "водятся" на богослужения и религиозные церемонии, совершают крестные ходы. Количество священнослужителей РПЦ МП, окормляющих ВС, достигло 2000, что сопоставимо с численным составом военного духовенства России в начале Первой мировой войны. Но возродились ли Вооружённые силы? Воинская дисциплина продолжает падать, количество происшествий и преступлений растёт.

Несмотря на существующее мнение, что именно религиозная вера или принадлежность к Церкви вылечат нравственные пороки общества и болезни воинских коллективов, вся история государственно-церковных отношений в России, даже в те годы, когда Церкви была предоставлена возможность влиять на умы и судьбы людей, свидетельствует, что это далеко не так. К началу Первой мировой войны институт военного и морского духовенства Русской армии достиг высшего пика своего организационного и материального развития, но, тем не менее, не смог поддерживать высокий моральный дух войск. За всю свою военную историю Россия не знала такого массового дезертирства с фронта, как в Первую мировую войну. Об этом ярко написал в своих мемуарах русский военный атташе во Франции граф А.А. Игнатьев. Причём это в те годы, когда армия была поголовно верующая. Однако, сегодня социальный и религиозный состав армии совершенно иной.

Но и сегодня вбрасываются мифологемы, что, дескать, в том подразделении, где трудится священник, там крепче дух, выше дисциплина и нет суицидов. Это далеко не так. Присутствие священника не обязательно влияет на сокращение количества правонарушений и самоубийств. К примеру, присутствие делегации священнослужителей РПЦ МП во главе с епископом Владивостокским и Приморским Вениамином на борту флагмана Тихоокеанского флота крейсера "Варяг" в январе 2004 г. во время визита в Республику Корея на 100-летнюю годовщину гибели крейсера "Варяг" и канонерской лодки "Кореец" не помешало матросу крейсера повеситься. Он не обратился за помощью к священникам или даже к архиерею.

Позиция и заявления представителей так называемого "военного духовенства" зачастую вызывают удивление и никак не согласуются с воспитательными целями. Так, на брифинге в министерстве внутренних дел 19 октября 2000 года заместитель (в то время) председателя "военного" отдела РПЦ МП протоиерей Алексий Зотов отметил, что не видит ничего плохого в том, что в армии существует "дедовщина". Немало примеров подобного рода привёл и Анатолий Красиков в своей статье "Новый ГКЧП? Похоже, Военный отдел РПЦ претендует на роль нового ГКЧП, рвущегося к власти 14 лет спустя после августовских событий 1991 года".

Вопрос о подавляющем большинстве верующих в армии преувеличен. По данным военно-социологических исследований, проводившихся в ВС РФ, доля верующих составляет менее половины опрошенных. Верующие и неверующие (согласно их самоидентификации) составляют в ВС РФ примерно равные группы (данные колеблются примерно в пределах 30-40 процентов). Анализ степени религиозности опрошенных военнослужащих позволяет сделать вывод о том, что доля регулярно исповедующих (практикующих) свою религиозную веру в армии составляет 3 – 4 %. Только 2,3 % молятся по несколько раз в день, 3,6 % - один раз в день, 4 % - когда придёт священник, 3,2 % верят в загробную жизнь, 2,5 % - в пророков и святых. В причастии нуждается 3 % опрошенных, во встрече с духовными наставниками (священником, пастором, муллой и др.) – 3,5 %. Показательно, что из предпочтений в сфере духовной жизни молитву и чтение религиозной литературы выбрали 4 % и 5,9 % респондентов соответственно. Таким образом, число практикующих ("воцерковлённых") верующих в армии остаётся незначительным, как и в целом в обществе.

Наиболее сложным местом в полемике между сторонниками светского государства и его институтов, включая армию, и представителями РПЦ МП является дискуссия вокруг мирового опыта государственно-религиозных отношений. Международный опыт в этой области не является однозначным и безупречным, а наличие военного духовенства в ряде стран не гарантирует высокой боеспособности армии. Об этом говорит как наша отечественная история, так и опыт боеспособных армий, в которых этот институт отсутствует.

Во-первых, институт военного духовенства является историческим атавизмом. Он зарождался в эпоху, когда принципы светскости ещё не были широко и по-настоящему востребованы обществом и государством. Подавляющее число граждан были конфессионально ориентированными, а в идеологии (и, в частности, в мотивации военной службы) доминировали религиозные мотивы.

Во-вторых, большинство стран, где государство финансирует службу капелланов, не являются светскими, в конституциях многих из них мы не обнаружим принципа отделения Церкви от государства. В некоторых - при формальном отделении - существуют конкордаты, а в других - отдельные религии провозглашены официально признанными.

В-третьих, с каждым годом всё меньшее число военнослужащих нуждается в услугах капелланов. Эта тенденция повсеместно беспокоит руководителей главных офисов военных капелланов и, соответственно, Церкви. Об этом идут дебаты на ежегодной европейско-североамериканской конференции военных капелланов, участником которой был автор этих строк. На это же сетовал на встрече с руководством Главного управления воспитательной работы ВС РФ в 2004 году представитель Бундесвера, в котором религиозность военнослужащих снизилась за последние четверть века с 98 % до 70 %, а в некоторых частях и до 50 %.

В-четвёртых, это проблема эффективности института военных капелланов, которая также в последнее время становиться предметом широкого обсуждения. Наглядно о наличии такой проблемы свидетельствует низкий моральный дух военнослужащих международной коалиции в Ираке.

Как известно, душепастырской работой, в буквальном смысле этого слова, деятельность военных капелланов не ограничивается. Они принимают активное участие в морально-политической обработке личного состава. Но как показывает анализ американской интервенции в Ираке, моральный дух армии США не на высоте, всё большее число военнослужащих не желает воевать. Отсюда, Соединённые Штаты столкнулись с серьёзной проблемой комплектования армии: резко сократилось число желающих заключить с ней контракт. Минобороны США в панике судорожно "рекрутирует" латиноамериканцев.

В настоящее время капелланам не только США, но и европейских стран становится всё труднее объяснять военнослужащим цели участия вооружённых сил в операциях против других стран и на чужих территориях. В результате наблюдается падение интереса военнослужащих к духовенству, хотя, в целом, его влияние на личный состав ещё достаточно велико.

И хотя в повседневных условиях службы военных капелланов функционируют без особых сбоев, занимая свою определённую нишу работы с личным составом, надо помнить, что в немалой степени это возможно благодаря высокому уровню религиозной толерантности. В России же "господствующая" Церковь поражена страшной болезнью – ксенофобией. Она не приемлет идеалы свободы совести и вероисповедания. РПЦ МП сегодня является очень политизированной и идеологизированной структурой. Для армии она становится религиозно-мировоззренческим цензором, который не приемлет иных, кроме православных, взглядов.

Необходимо отметить, что религиозная ксенофобия в военной среде стала явлением заурядным. Через несколько дней после подписания Совместного заявления между МО РФ и РПЦ МП, на состоявшейся 10–11 марта 1994 года по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Военной академии Генерального штаба ВС РФ конференции "Духовно-нравственные и православные традиции Русской армии", её участники в итоговом документе заявили "протест против возведения на Поклонной горе в Москве иноверческих и инославных храмов", приватизировав тем самым победу (а заодно и патриотизм) советского народа в Великой отечественной войне. В выступлениях участников и в материалах конференции отмечалось, что "проект возведения на Поклонной горе храмов чуть ли не всех религий: синагоги, мечети, костёла и т.д. означает новое попрание исторического прошлого русского народа и Русской Православной Церкви". В обращении участников форума "К воинам Российских Вооружённых сил" люди иного мировоззрения впервые публично были обвинены в "ложных идеалах", "лжехристианстве", "сектантстве" и т.п. "Нам не нужно выдумывать, как строить сегодня воспитательную работу в армии… — говорилось в Обращении. — У нас есть своё православное духовенство, свой, отечественный опыт духовного окормления воинов", который "поможет решить многие насущные проблемы, стоящие перед Вооружёнными силами и обществом в целом". В армейской среде началось методичное формирование общественного мнения: "Православный — значит свой, патриот, инославный — значит чужой, агент вражеского влияния".

Данная в то время установка была и до сего времени остаётся определяющей в сфере идейного влияния на воинов со стороны духовенства РПЦ МП, которое насаждает ксенофобию, распространяет различные материалы, которые разжигают религиозную ненависть и неприятие людей иного мировоззренческого выбора. К ним относятся "списки религиозных организаций деструктивного толка", справочники (например, "Религии и секты в современной России". Издан для служебного пользования Штабом Сибирского военного округа, 1997 г.), программы курсов факультетов православной культуры, которые создаются в вузах МО РФ, и др. Это не просто удар по свободе совести, это подрывная работа в армии, угрожающая её единству. А ведь приказ министра обороны РФ № 70 требует от воспитательных органов организовывать "работу по недопущению попыток раскола воинских коллективов по религиозным, национальным и иным мотивам". Но вместо этого органы воспитательной работы способствуют насаждению ксенофобии со стороны РПЦ МП. Причём делается это регулярно и в рамках ежегодных Рождественских чтений, военная секция которых проводится в Военной академии Генерального Штаба ВС РФ. На ней невозможно услышать христианскую точку зрения, но постоянно слышны собственное самовосхваление, "клеймение" оппонентов как врагов РПЦ МП, а, следовательно, и военных противников. Затем президиум плавно перемещается на традиционную винно-водочную трапезу, где после пары опрокинутых стаканов генералы и почётные гости поют друг другу "Многая и благая лета".

Сложность лечения ксенофобии, которая как злокачественная опухоль поражает Вооружённые силы, заключается в том, что эта "работа" обычно скрыта за забором воинских частей и вузов. Даже на Рождественские чтения в ВАГШ можно попасть только по закрытым спискам, составленным в "военном" отделе РПЦ МП, а официальное VIP-приглашение Патриарха Московского и всея Руси Алексия недействительно. Руководит разрешением для прохода на режимный объект не комендант Академии, а клирик РПЦ МП, в частности - на последних чтениях священник Шестак. Удивительно, как могут прививать патриотизм трусливые люди, которые бояться вести открытую дискуссию, а только и могут действовать в стае и прячась за чужие мундиры.

Однако вернёмся к зарубежному опыту. Конституция США не предусматривает жёсткого принципа отделения церквей от государства, она лишь ограничивает стремление власти "порулить" религией. Богатая Америка может себе позволить содержать значительный институт капелланов, причём многих конфессий. Но "всеядность", при которой капеллан может обслуживать представителей разных конфессий, не приемлема в православии. Сам культ (культура) американской религиозности значительно отличается от российского восприятия религиозной практики.

И, в-пятых, даже в тех странах, где институт военного духовенства уже давно является традиционным, в обществе начинаются дебаты относительно его конституционности.

И последнее, институт военного духовенства зарождался в особых условиях "сожительства" государства и Церкви, когда последняя была его идеологическим "придатком". Сегодня эта практика противоречит не только Конституции, но и христианскому преданию. Так 83-е правило святых апостолов гласит: "Епископ или пресвитер, или диакон, в воинском деле упражняющийся, и хотящий удержать обое, то есть, римлянов начальство и священническую должность: да будет извержен из священнаго чина".

А в седьмом правиле IV Вселенского Халкидонского Собора читаем: "Вчиненным единожды в клир и монахам определили мы не вступати на воинскую службу, ни в мирский чин. Иначе дерзнувших на сие, и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавать анафеме" (См.: Книга правил Святых апостолов, Святых Соборов, Вселенских и Поместных и святых отец. Свято-Троице-Сергиева Лавра, 1992). Однако Церковь всё же проигнорировала эти правила: с одной стороны, стала рукополагать в священнический сан военнослужащих, находящихся на действительной военной службе, а с другой – священники сегодня не брезгуют "упражняться в военном деле" и иногда даже козыряют этим, устраивая всякие "кружки" и "секции".

Идею введения института военного духовенства проталкивает лишь РПЦ МП, абсолютное большинство других конфессий – против. Категорическими противниками введения института военного духовенства являются духовные управления мусульман, буддистов, а также самостоятельные православные Церкви, не входящие в юрисдикцию РПЦ МП, в том числе старообрядческие общины. Так, офицер Генерального штаба ВС РФ капитан 1 ранга Алексей Рябцев, будучи православным старообрядцем, неоднократно писал о недопустимости столь тесного сотрудничества армии и РПЦ МП, которое приняло политический характер. Протестанты, в большинстве своём, также не приемлют сегодня эту идею потому, что РПЦ МП в опоре на военную администрацию препятствует их контактам с военнослужащими. Общество христиан-военнослужащих России, возглавляемое Олегом Аскалёнком, не высказывается в пользу института военных капелланов, видимо, понимая, что РПЦ МП скорее "на рельсы ляжет", чем допустит протестантов в казармы.

Председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин неоднократно высказывал по этому вопросу своё мнение: "Я считаю, что армии многонациональной и многоконфессиональной страны капелланы не нужны, хотя такие разговоры время от времени возникают, но я считаю их вредными. Если в войсках появятся православные священники, то и военнослужащие-мусульмане будут вправе требовать для себя полковых имамов, и что получится - разделение армии по религиозному принципу? В условиях многоконфессионального государства такое разделение безнравственно, оно просто опасно".

И хотя руководство минобороны России не желает создания военно-церковных органов в войсках (во всяком случае, в ближайшей перспективе), оно слабо сопротивляется церковному лоббированию. Занимая пассивную позицию, оно лишь даёт письменные отписки этим инициативам, ссылаясь на светский и многоконфессональный характер государства, отделение Церкви от государства и отсутствие социальной базы верующих для создания такого института. В то же время уже сегодня в некоторых частях на военно-учётных должностях военных специалистов стоят священники, которые выполняют свои пастырские функции. К примеру, в 201 мотострелковой дивизии, дислоцирующейся в Таджикистане, священник был поставлен на должность механика-водителя боевого танка Т-72. Естественно, он не управлял боевой машиной, не занимался боевой подготовкой и не участвовал как танкист в боевых действиях. Денежное довольствие, причитающееся за военную службу, ему выплачивалось за церковную работу.

Пока практика нарушения оргштатной дисциплины в российской армии не является типичной и характеризуется частными "инициативами" отдельных воинских начальников. Тем не менее, некоторые чиновники в министерстве обороны уже рассматривают возможность проведения эксперимента, в ходе которого на военные должности по военно-учётным специальностям будут поставлены православные священники, как это уже сделано на Украине, где на должностях военных психологов в отдельных частях, как правило, воюющих в "горячих точках" (Ирак), стоят священники. И хотя сама идея такого эксперимента незаконна, тем не менее, высока вероятность, что он может состояться.

Отсутствие военных священников в штате военного ведомства не означает их отсутствия в войсках. Как отмечал в своём докладе в апреле 2005 г. на сборах начальников кафедр гуманитарных и социально-экономических дисциплин военно-учебных заведения МО РФ председатель Синодального отдела Московского патриархата по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов, "практически во всех соединениях созданы условия для духовного окормления военнослужащих силами епархиального духовенства. Сегодня российских военнослужащих и членов их семей окормляют около 2000 епархиальных священников (такое же количество священников, но из числа военного духовенства, окормляли Армию и Флот России до октябрьской революции 1917 г.)". Помощь им оказывают выпускники факультетов православной культуры военных вузов и выпускники курсов военных катехизаторов Свято-Тихоновского университета. Кроме того, в ряде военных вузов созданы Центры дистанционного обучения Свято-Тихоновского университета, а в Академии Федеральной службы охраны создан миссионерский факультет. Многие выпускники этих факультетов исполняют обязанности внештатных помощников командиров соединений и частей по связям с РПЦ МП, участвуют в организации богослужений и проведении занятий с учащимися воскресных школ. В целом, по оценке протоиерея Димитрия Смирнова, "современное состояние епархиального духовенства в Вооружённых силах по уровню охвата военнослужащих сравнимо со служением Церкви в Русской Армии в 1717-1800 гг., когда духовное окормление военнослужащих осуществлялось ещё епархиальным, а не военным духовенством".

Уже трижды, при поддержке руководства министерства обороны, на базе военно-учебных заведений МО РФ проводились многодневные учебно-методические сборы "военного" духовенства, в которых участвовали священники из разных епархий РПЦ МП. В июне 2003 г. - на базе Рязанского института Воздушно-десантных войск, а в январе 2005 г. – в Военной Академии Генерального Штаба ВС РФ (ВАГШ) и в военном гарнизоне Ракетных войск стратегического назначения во Власихе (Московская обл.), в июне 2005 г. - в Улан-Удэ.

Поэтому вопрос о военном духовенстве не является наивным и отдалённым, как считают некоторые эксперты. Учреждению института военного духовенства в российской армии и правоохранительных органах могут помешать не правовые препятствия, а банальное отсутствие выделяемых на военную реформу финансовых средств. Как известно, политические решения в России принимаются не на основе права, а исходя из сиюминутных прагматических интересов. В связи с этим приходится лишь уповать на изменение политической конъюнктуры, создание сильного гражданского общества и правового государства.

Вооружённые силы и религиозные объединения могут успешно сотрудничать только на базе конституционных принципов и действующего законодательства, которые вполне позволяют реализовывать право на свободу совести и вероисповедания, а также вести плодотворное социальное служение конфессий в рамках военно-социальной работы. Однако сегодня эти конституционные принципы повсеместно попираются и подменяются интересами армейско-церковной бюрократии.

оригинал материала


Посмотреть и оставить отзывы (6)


Последние публикации на сопряженные темы

  • Религиозное убийство в Екатеринбурге
  • Снова пьяные священники за рулем
  • Педофилический скандал во Франции обнажил главную проблему христианства
  • РПЦ не советует православным девушкам выходить замуж за неверующих мужчин
  • ЯжеМать против ЯжеБога

    Пришествий на страницу: 3149